Николай Липницкий - Одиссея «Бродяги». Тайна планеты Минос

Тэд поднялся с кресла и вышел из кают-компании. Следом в капитанскую рубку поплёлся и Грэй. Вахта, это, конечно, сильно сказано. А так, просто подремать возле пульта. Ничего обременительного. Искусственный интеллект на страже. В случае чего разбудит. На «Выскочке» такие вахты у него были каждую ночь, и ничего, справлялся. Каютой пользовался только во время стоянки на космодромах. В голову опять полезли мысли о Милкофе. Хитрый хлыщ. И тёртый. Как говорил, а? Словно паутиной оплетал. Слушаешь – и веришь. А, вот, сейчас опять неспокойно. Что-то в его словах царапнуло слух. Что? Грэй постарался припомнить недавний разговор. О чём они говорили? О подозрениях, о маршруте полёта, о миссии. Вот оно! «Скажу вам по секрету, при успешном завершении нашей экспедиции, я получу денег в тысячи раз больше».

Получается, он уже знает, что явилось причиной исчезновения людей на Миносе. И, мало того, что знает, успел пересчитать это что-то в денежном эквиваленте! А как иначе? Дикие хищные звери, например, которых могли проглядеть первооткрыватели, в разряд целого состояния никак не могут входить. Там, получается что-то другое. То, что стоит немалых денег. Или это просто трёп с целью запудрить мозги? Нет. Не получается. Даже без учёта их с Максом гонорара денег уже затрачено немало. Никто не станет тратить такие средства просто так. Нет дураков, платящих за химеру. Или они есть, но таких денег у них нет. Это точно. Не прост, ой, как не прост этот Тэд! Расслабляться точно нельзя.

Утром по общему подъёму Грэй не встал. До первой точки ноль-перехода ещё полдня, а поесть можно и прямо в каюте. Пользуясь должностью командора, он установил небольшой кухонный синтезатор прямо за умывальником, поэтому пользоваться общим необходимости не было. Да и в общении с Тэдом нужно взять небольшой тайм-аут и ещё раз проанализировать его слова. Так и провалялся в постели до половины одиннадцатого по бортовому времени. Почувствовав, что больше уже не вылежать, поднялся, умылся, перехватил лёгкий завтрак и выбрался в коридор. Не заходя в кают-компанию, поднялся сразу в капитанскую рубку, где в командорском кресле кимарил Макс.

– Доброе утро, командор! – встрепенулся помощник. – Что-то ты сегодня заспался.

– А куда торопиться? Переход только в два часа. Ещё уйма времени.

– Ага. Там наши пассажиры бездельем маются.

– Пусть книжки почитают. У нас не зря большая голотека собрана.

– Не хотят. Расползлись по кают-компании и мнемофильмы смотрят.

– Вот, путь и смотрят. Ты Теда не видел?

– Видел за завтраком. Потом он к себе ушёл.

– Как он тебе? Ничего подозрительного?

– Да нет. Всё как обычно. Поел, свою сигару выкурил и ушёл. Даже ни с кем не разговаривал.

– Продолжай присматривать за ним. И, кстати, он наше оружие срисовал.

– Как?

– А так! Я говорил тебе, что он непростой человек. Так что ты аккуратнее. И, в час начинаем торможение. Проинструктируй пассажиров.

– Да они, вроде, не первый раз в космосе.

– Всё равно. Заблюёт кто-нибудь свою одежду, потом к нам претензии пойдут.

– Будет исполнено.

Торможение, или, если правильно называть, выход из субсветовой скорости, по сравнению со стартом, конечно, гораздо легче переносится организмом. Но, всё равно, приятного мало. Особенно, если растянуто во времени. А первая, самая неприятная, фаза длится аж пятнадцать минут. И всё это время сердце рвётся из груди, глаза норовят вылезти из орбит, а в животе крутит так, что вот-вот желудок выплюнешь. Потом полегче, правда, так, лёгкое недомогание. А по-другому никак. Такие уж минусы у субсветовых скоростей. Хочешь по галактике перемещаться – терпи.

Макс вышел, а Грэй уселся в кресло и, открыв обзорный экран, стал смотреть в черноту космоса, кое-где разбавленную пунктирами звёзд. Это, когда они из субсветовой скорости выйдут, звёзды опять станут точками, а не смазанными чёрточками, как сейчас. Смотреть, в принципе, было не на что. В полёте от обзорного экрана толку никакого, поэтому они всегда отключены. А сейчас захотелось оказаться с космосом, так сказать, с глазу на глаз. Бездонная чернота, огромные, уму непостижимые пространства и скрытая опасность, буквально ощущаемая кожей, не подавляла Грэя, а, наоборот, очищала разум, вымораживая из него всё лишнее. Так лучше думалось. Командор сидел и перебирал, словно монах чётки, разрозненные факты и разговоры с Милкофом.

– Грэй! – вошёл в рубку Макс. – Что застыл? Тормозить пора.

– Уже? – удивился командор. – Как время пролетело то!