Антон Конышев - Неприятности профессора Клюева

Клюев посмотрел ему вслед, зевнул, перевёл взгляд на жёлтое с оттенком синевы облачко прямо над головой, зачем-то помахал рукой.

Ну, с прибытием.

Трава под ногами, невысокая и тёмно-зелёная, была на удивление жёсткой, похожей на непричёсанный и давно не чищенный старый ковёр. Трость постоянно путалась в ней, и Клюев несколько раз чуть не навернулся фронтом вперёд, что, несомненно, не добавило бы ему веса в предстоящих переговорах.

В общем-то, до дипкапсулы шагать пришлось не так уж и долго. Треть сферы размером с обычный двухэтажный земной дом слегка поблёскивала в оранжевых лучах местного солнца, не особо выделяясь чужеродностью. Клюев с некоторым удовлетворением отметил, что, в принципе, задумка удалась – полуматовая, полузеркальная дипкапсула словно впитывала в себя оранжевое небо заката, неправильную дугу стоящего невдалеке коричневого леса, смуглую зелень травы, а впитав и усвоив, возвращала обратно отражением, настроением, естественным ощущением изначального здесь присутствия.

– За четыре дня собрали, – покачал головой Клюев, – и, правда, дорожат временем.

– Рене Гринбер, если не ошибаюсь?

Милсурианский язык красив во всех своих диалектах и произношениях. А уж классический милсурианский…

– Герман Клюев,– он повернулся к говорящему, – официальный представитель Земной Межсистемной корпорации. У нас небольшие кадровые перестановки. Вам должны были сообщить.

Тот приветливо улыбнулся и приглашающе развёл руками, невольно повторившись:

– В любом случае, с прибытием! – высокий, статный, светловолосый, слегка надменный.

Не человек.

Издалека и не разглядишь, ошибиться, особенно в первый раз, легче лёгкого, но потом… Единственное внешнее отличие – глаза: светлый зрачок и тёмное, почти чёрное глазное яблоко. Жутковатое зрелище для неподготовленных. Ведь если глаза это зеркало души, то в души иглеан лучше не заглядывать.

Клюев встречался с иглеанами много раз. Гораздо больше, чем ему хотелось бы.

– Валкинда́т, – представился иглеанин, когда они вошли в дипкапсулу. – Вечность Клану, что вы прилетели, а то я уже подумывал, не выпить ли мне с аборигенами. Кстати, ваши апартаменты слева, табличка, правда, но, впрочем…

Клюев провёл тростью перед табло, вошёл в помещение. Прилично. Скромно, но прилично.

– А остальные? – спросил он, тяжело усаживаясь в подобие кресла. – Разве не прилетели?

Валкиндат досадливо махнул рукой.

– Двое здесь. Каталиец, Архи́н Кули́, прибыл ещё вчера. До сих пор акклиматизируется. По крайней мере, просил его не беспокоить до вечера. И рукокрыл. Пам. Прибыл утром. Ну, вы же знаете этот народ. Слова лишнего не вытянешь.

– Рукокрыл? Здесь? – Клюев даже подался вперёд. – Пам, говорите. А советник-то был прав.

Рукокрыл – это действительно была крупная удача. Язык этой расы, необычайно сложный фонетически, принадлежал к наименее изученной группе галактических языков. Особых успехов в его изучении другие расы не достигли, да и сами рукокрылы не очень одобряли подобные попытки проникновения в их культуру. Получить несколько дней прямого общения! Клюев об этом даже мечтать не мог.

Он мысленно восстанавливал то немногое, что было ему известно: довольно замкнутая цивилизация, мощный военный и торговый флот, серьёзные наработки в области колонизации малоразвитых миров, предпочтение отдаётся планетам с плотной атмосферой, внешний вид…

– Послушайте, Клюев, – Валкиндат встал, направляясь к выходу, – я вижу, вы всё-таки устали с дороги. Так что торопить события не стану. Отдыхайте, располагайтесь. Встретимся вечером, на официальном приёме. Я думаю, мы подружимся. В конце концов, мы удивительно похожи.

– А вот тут я с вами не соглашусь, Валкиндат. Никогда.

Сказано было жёстко. Даже грубовато было сказано.

Иглеанин замер, как ужаленный, и некоторое время молча смотрел Клюеву прямо в глаза.

Чужая душа потёмки. В душу иглеанина лучше не заглядывать вообще.

– Едят вас мухи, – выругался Клюев по-русски, когда дверь на Валкиндатом замкнулась.

А поздним вечером прилетел янусианин, и жизнь в дипкапсуле буквально забурлила.

Чересчур общительный и говорливый Лативумсайо первым делом вытащил всех из кают и чуть ли не насильно заставил накрывать общий стол. Бытовая автоматика капсулы угрюмо простаивала, а янусианин, вездесущий и неумолкаемый, руководил процессом.

Наблюдая, как Валкиндат брезгливо отряхивая тонкие пальцы, выкладывает на стол в общей зале что-то скользкое из необъятного контейнера, длинный Архин Кули всеми четырьмя костлявыми руками расставляет столовые приборы, а мрачный, как сам падший ангел, рукокрыл Пам взмахами мощных крыльев доводит до нужной температуры некое постоянно закипающее блюдо, Клюев, что греха таить, несколько раз хихикнул. Но, замеченный внимательным янусианином, тут же получил ёмкость и был назначен ответственным за разлив. Поскольку пили все разное, а Клюев плохо представлял себе кто, что и каких количествах, выражением лица он скоро стал напоминать Пама.