Андрей Богодухов - Цикады. Песнь первая

– Ну давай же…– нетерпеливо срывалась она, – Возьми чертову трубку!

Каждый гудок будто врезался в голову. Ответа не было. Дыхание стало частым, словно после борьбы. Гудок, еще один, они как будто становились громче, в горле стало немного першить. В районе гортани , где проходят голосовые связки будто начало раздуваться. Дышать становилось тяжелее¸ ком перекрывал поступление кислорода.

– Алло! – послышался голос на другой стороне провода, это была Сью. – Алло!

Эстер пыталась ответить, но ком настолько расширился, что дышать было невозможно, челюсть дергалась. Руки тряслись так сильно, что трубка билась о стеклянную стенку кабинки. Свет мигал. Словно в какой-то истоме находилось все вокруг. В глазах Эстер все поплыло.

Мам это ты? – последнее , что услышала Эстер.

Челюсть ее разжалась и точно такой же гудок, какой слышался пару секунд назад в телефонной трубке, вырвался у нее изо рта. Монотонный и пронзительный. Она ничего не могла с этим поделать. Стекла в кабинке стали будто мягкими, они колебались из стороны в сторону, а через секунду, будто стали водой и вылились на тротуар и мостовую, образовывая небольшие лужицы. Трубка, что была в руке, стала, как пластилиновая, и рука вместе с ней обмякла. Жесткий каркас, конструкция самой кабинки, стал отслаиваться и разваливаться, словно плохо склеенное дерево. Эстер отшатнулась назад и с легкостью разнесла задвинутую дверь. Вся кабинка после этого, словно карточный домик рухнула, сложившись под своим весом.

Еще через секунду звук усилился и произошёл будто выстрел. Эстер рефлекторно закрыла глаза и ее немного отбросило назад , она стукнулась о стену дома. Когда она открыла глаза, то увидела, что фонарный столб, стоящий рядом с разрушенной кабинкой, был словно срезан на половину. Верхняя его часть, лежала посреди дороги, а нижняя была будто подвержена огромной температуре, срез оставался ровный, а вот основание столба просто легло на землю, будто сломанная травинка. При этом столб был все так же врыт в асфальт.

Тишина заполнила все вокруг, оборванные от столба провода слегка потрескивали, и вся улица после обрыва была обесточена. Эстер перевела взгляд на свою руку. Рука стала прежней, в ней все так же была трубка. Она разжала ее, трубка была вновь твердой, но на ней было ясно видно следы ее пальцев, даже рисунок линий от ладоней. От неожиданности Эстер выронила остатки телефона.

За спиной, в окне , которое было прямо над головой ее, послышался шум и крики. Медлить больше нельзя, нужно бежать, к железной дороге, которая проходила в паре кварталах отсюда.

Эстер поправила рюкзак и побежала, через дорогу, минуя поваленный столб, но как только она ступила на дорогу, послышался треск. Эстер остановилась. Она наступила на стекло, которое стало опять твердым, но приняло форму лужи, в которую превратилось.

Глаза ее широко раскрылись, с каждой минутой происходящее все сильнее напоминало фильм ужасов и каждый последующий шаг, делал лишь хуже.

Эстер глубоко вздохнула и побежала в сторону железнодорожных путей, чуть дальше, если пройти в сторону окраины, можно было попасть на сортировочный пункт сборных грузов. Оттуда составы уходили из города, во все части страны.

– Пулберг, Джоан мне поможет. – тихо прошептала Эстер, пересекая пустынные улицы по направлению к железнодорожным путям. Фонари тускло горели, провожая бегущую, вдаль, девушку.

Впереди послышались сирены. В такое время это могло обозначать одно, что ее ищут.

– Черт! – выругалась Эстер. Она спряталась за парапетом лестницы. Улица была как на ладони, Ровный ряд Таунхаусов, лишь небольшие парапеты лестниц , да кое-где одиноко стоящие машины, были небольшим прикрытием. Микроавтобус вывернула из-за угла. В начале улицы показалась зеленая мигалка. Это была отличительная особенность ловцов. Черные фургоны с зеленой мигалкой, их боялись, как проказы или чумы, если такая машина останавливалась вблизи людей, те старались, как можно скорее скрыться куда-нибудь подальше, неизвестно, что может произойти.

Фургон медленно катился по направлению к Эстер, та вжалась в парапет. Фонарь освещал с одной стороны лестницы.

С 10 вечера каждый день объявлялся комендантский час. И потому каждого заблудшего направляли на освидетельствование, не болен ли он.

Машина остановилась напротив лестницы, где пряталась Эстер. Водительское стекло открылось, казалось, что высунувшийся водитель прекрасно видит ее и решил позабавиться. Поиграть в кошки-мышки.