Александр Есентаев - Глаза Младенца

Но всем ребятам нравилось звать её Лили. Она была на самом деле не такая, как другие девушки. Красота у неё была особенная. Рот довольно большой, обычный нос, карие, раскосые чуточку глаза, прямые, не тёмные, но и не светлые волосы, чуть уменьшающийся к подбородку овал лица. Всё по отдельности – обыкновенное. Но в комплексе всё это обыкновенное делало её лицо очень симпатичным. Обаяние у неё было тоже особенное. Улыбка, прищуривание и свет глаз, когда она смеялась, мимика при разговоре, поведении – всё было естественным, живым и красивым. И фигура у неё была очень стройной, и двигалась она мягко и грациозно от природы, без искусственных навыков. В неё невозможно было не влюбиться, и мы все радовались, когда она нас посещала, и старались угодить во всём.

Через три дня профессор предложил совершить полёт к десантному кораблю. Мы, посоветовавшись, решили похоронить стрелка в корабле вместе с пилотом. Я сказал, что с профессором полетят только два человека – я и Том. Больше места не было, необходимо было забрать ценный груз.

Манго-10, подозрительно посмотрев на Тома, сказал, – почему он, а не бортмеханик, – себя со сломанной ногой, понятно, предлагать глупо.

– Я так предложил, может, кто-то ещё не согласен, – и я посмотрел на бортмеханика и Тома.

Бортмеханик посмотрел мне в глаза и сказал, что не против такого предложения. Он был честный и умный парень. После того, что он пережил, выказывать мне недоверие было бы просто неблагодарностью.

– Спасибо, – ответил я ему глазами, а вслух сказал. – Я клянусь вам, что все полученные в будущем за ценный груз деньги будут поделены поровну между нами. Может, сначала мы получим только часть денег, а остальные через некоторое время, но никто не возьмёт себе больше, чем другие.

Все мне поверили, даже Манго-10.

Найти корабль по сохранённым координатам было легко. Когда мы раскопали вход в корабль, я внёс в него тело стрелка и посадил на его рабочее место. Посмотрел на пилота, стрелка, а потом на холодильник, где оставался труп десантника, и пожелал им всем счастливой новой жизни. Затем мы раскопали грузовой отсек. Слитки осмия вылетели из разбившихся ящиков и усыпали дно отсека. Хорошо, что очень прочными делают корпуса десантных кораблей, а то пришлось бы его собирать месяцами на большой площади. Я усмехнулся, вообще их некому было бы собирать.

У Тома расширились глаза, когда он понял, что это не золото, а осмий. Он удивлённо посмотрел на меня, и я дал понять, что знал это уже раньше. Он задумался и как всегда согласился с моим решением. А профессор не удивился, точнее несильно удивился. У меня создалось впечатление, что он больше меня знает о происхождении и предназначении этого осмия или догадывается. Мы загрузили осмий в научно-исследовательский бот. Я снова взял гранатомёт и выпустил три гранаты в ледяной уступ, окончательно похоронив корабль уже под толстым слоем льда.

Мы летели в сторону научной станции.

– Вот такой ценный груз, – сказал я, обращаясь к профессору. – Теперь вы понимаете всю сложность ситуации. Мы полностью вам доверились, и дальнейшая судьба осмия и нас в ваших руках.

Руководитель минуту молча размышлял, а потом произнёс, – да, втянули вы меня в такое опасное дело. Но что произошло, то и произошло. Вы считаете, что никто не знает, что осмий находится на этой планете?

– Поиски, конечно, идут, но ещё далеко отсюда. То, что осмий был в транспорте, знали только те, кто его вёз, и те, кому его везли. Больше никто. Мы случайно напоролись на этот злополучный транспорт, – глаза Младенца снова смотрели на меня, – и никто, кроме вас и нас четверых, об этом не знает. Перед посадкой мы с вашей станцией не связывались. Транспорта больше нет, он разлетелся на кусочки в космосе. Пока свяжут наше исчезновение с транспортом, и если ещё свяжут, то пройдёт время. Пока узнают, что часть экипажа жива и находится на Европе – ещё время. Кстати, в вашей дочери мы не сомневаемся, а как на счёт её спутника?

– Не волнуйтесь, он тоже вполне надёжный человек. Он предан науке и больше ничему, и если я его о чём-то попрошу, а я для него авторитет, – улыбнулся профессор, – то он обязательно выполнит мою просьбу.

– Что же, можно подвести итог. О произошедших событиях ни наши военные руководители, ни какие-либо ещё организации не знают. И о том, что мы натолкнулись на транспорт, и о том, живы мы или нет. И самое главное, об осмии знаем только мы. Я и Том не можем пока высовываться, чтобы не вызвать подозрений. И вообще, мы все вчетвером не хотим высовываться. Нам необходимы средства, чтобы скрыться и относительно сносно продолжить жизнь вне военной службы. Мы по военным законам – преступники, и вообще, не знаю, как другие, но я сыт по горло десантной службой.