Сергей Скурихин - Плохой текст

– Вы свободны, – через паузу выдавил из себя Командующий и махнул рукой на адъютанта, прерывая тем самым его стандартный ответ.

Оставшись один, Командующий приложил большой палец правой руки к сканеру и достал из выдвинувшегося ящика стола табельное оружие. «И куда раньше смотрели эти слюнтяи-учёные? Столько денег выделяется на их телескопы с компьютерами, и всё зря. Вселенная у них, видите ли, погибает. И это сейчас, когда под Бетельгейзе можно окончательно решить вопрос с Зелёными! – ворчал он, любовно протирая платком ствол и рукоятку. – Эй, адъютант, прибери за мной».

***

– Мой Командор, наши колонии не отвечают. Молчит Метрополия и флот. Утрачена связь с Информатором.

– Тогда Старпом, мы летим в Метрополию!

– Это невозможно, мой Командор. Наши карты не соответствуют текущему состоянию вселенной. Мы не знаем координаты входа и выхода.

– Значит, ложимся в дрейф.

– Слушаюсь, мой Командор… Разрешите вопрос?

– Можно без чинов. Разрешаю.

– Скажите, это… конец?

– Для Старпома и Командора, видимо, да. А дальше кто знает?..

***

Мария огляделась в непривычно пустой комнате. Затем подошла к кровати и, вместе с подушкой, одеялом и простынёй, скрутила матрац в неплотный рулон. Верёвкой, связанной из двух поясов от старых халатов, она стянула этот рулон и прислонила его к кроватной спинке.

Сама она присела на табурет, что стоял рядом. С минуту или две Мария сидела с отрешённым видом, пока мельтешение на экране не вывело её из этого состояния. Она встала и выключила телевизор в тот самый момент, когда на смену рекламному блоку пришли биржевые новости и бегущая строка с индексами валют, драгметаллов и крипты.

КАК КОШКА С СОБАКОЙ

Всё началось в тот день, когда хозяева Эрьки – двухгодовалого мопса – принесли домой серого котёнка. Это была четырёхмесячная кошечка. Поначалу она боялась всего, даже собственного отражения в зеркальном шкафу-купе, и всё пыталась забиться в какой-нибудь самый укромный угол. Но, видя, что с ней играют, что её кормят и ласкают, кошечка быстро освоилась и стала буквально с каждым часом всё активнее и активнее заявлять свои права на новую территорию.

Жена, в отличие от мужа и Эрьки, не могла нарадоваться на нового члена семьи и, проштудировав соответствующие ресурсы интернета, уверенно заявила, что порода этой кошечки – египетская мау. Сходство действительно наблюдалось: и по форме мордочки, и по жидким кисточкам на ушах, и по пепельно-серому окрасу с пятнами на животе и поперечными полосами на лапах. С выводом супруги муж предпочёл согласиться, так как ему в этот момент было не до споров: задерживая дыхание, он нёс первую порцию породистого дерьма к унитазу. Надо сказать, что кошечка вообще оказалась на редкость пахучей, и в их квартире к амбре взрослого мопса добавилось ещё несколько новых «ароматов».

Поначалу Эрька воспринимал мяукающую жиличку как досадную, но временную случайность. И он даже проявлял некоторое джентльменство по отношению к ней: уступал место у своей миски с водой, пропускал вперёд. Хотя, следовало признать, что определяющим фактором в его поведении был обычный игнор – нежелание связываться с этим «мелким недоразумением».

Но дни шли, а серый комок и не думал исчезать из жизненного пространства Эрьки. Более того, освоившаяся на новом месте кошка быстро начала демонстрировать свой хищный нрав. Под видом игры она делала засады на мопса и набрасывалась на него, используя для этого имеющиеся высоты в интерьере квартиры. Если атака производилась спереди, то кошка своими не по возрасту длинными лапами пыталась обхватить Эрьку за то место, которое можно было лишь условно назвать шеей. И при этом она норовила укусить собаку за ухо или за одну из складок на лбу. Если наскок бы сзади, то она, один в один как охотящаяся тигрица из фильмов «Нэшнл джиографик», фиксировала лапами круп мопса и впивалась зубами в завитушку его хвоста. В такие моменты жена, спасая любимца номер один, брала четырнадцатикилограммовую тушку на руки и удовлетворённо заявляла, что поведение кошки полностью соответствует описанию древнеегипетской породы. А Эрька, пребывая во временной безопасности, смотрел на хозяев полным печальной укоризны взглядом.

Для мопса настали чёрные времена: его густая шерсть и изрядный слой жирка, конечно, спасали от длинных и тонких, как иглы, когтей кошки. Но налаженный быт, который, как он был уверен, налаживался исключительно под него, откровенно давал трещину. Дома Эрька перестал играть, потому что любой своей активностью тут же привлекал внимание серой бестии, и объектом игры, только уже чужой, сразу становился он сам. От существа, которое было его в десять раз легче и в три раза меньше, Эрька позорно спасался бегством. Лишь уличные прогулки оставались для него последней отдушиной, ведь во время них всё было так же, как и раньше…