Ольга Вербовая - Здоровый оптимизм

– Я… я не знаю. Можно, я подумаю до завтра?

– Разумеется! Я понимаю: для тебя это очень неожиданно, и ни в коем случае не тороплю. Ну, а пока, может, поешь? Ты, наверное, голодная?… Карна, принеси нашей гостье салат.

– Да, дядя Арбенс, – ответила женщина в блестящем чепчике и спешно удалилась.

– Ну, ладно, Зина, я должен идти работать, – сказал на прощание дядя Арбенс. – Если тебе что-то понадобится, обращайся к Мунге, – он кивнул головой в её сторону.

– Хорошо, дядя Арбенс.

Я не знала, позволено ли мне так его называть, но, судя по тому, что хозяин не поправил меня, не сказал ни слова, я восприняла это как согласие. Остальные тоже не спешили делать замечания.

– Пойдём, Элая, – обратился он к молодой женщине, прежде чем вместе с ней выйти из комнаты.

Элая… Не о ней ли говорил доктор Кропс? Если о ней, то почему "тётя"? Может, на станции есть ещё одна женщина с таким же именем, постарше? Об этом я тут же и спросила Мунгу.

– Она и есть, – ответила та. – А "тётя" потому, что она личный секретарь дяди Арбенса.

– А дядя Арбенс – ваш начальник?

– Да, начальник станции.

В тот момент как раз вернулась Карна. В руках, покрытых по самые локти серебристыми перчатками, она несла блюдо с каким-то салатом. Несмотря на потерю памяти, я была уверена, что никогда прежде не видела таких блюд. По форме оно напоминало цветок с раскрытыми лепестками, искусно вылепленными из зелёного стекла. По краешкам эти лепестки обрамляли невысокие бортики.

Когда Карна заходила, молодой человек тут же бросился к ней, чтобы придержать дверь.

– Спасибо, Сото, – улыбнулась она ему.

– Пустяки, тётя Карна, – откликнулся он.

Кухарка тем временем подошла к моей кровати и поставила блюдо на тумбочку.

– Кушай, Зиночка, – ласково сказала она мне. – А я тебе сейчас чайку принесу. Хочешь с пряничками?

– Спасибо, тётя Карна. Пожалуй, да.

– Вот и хорошо. Вот тебе ложечка.

С этими словами она положила на край блюдца ложку, такую же зелёную, стеклянную.

Однако кушать в присутствии незнакомых людей я стеснялась. Очевидно, присутствующие это поняли, потому как поспешили под разными предлогами покинуть комнату. Даже Мунга, которую дядя Арбенс назначил сиделкой, и та куда-то вышла.

Я же, страшно проголодавшаяся, жадно принялась за еду. Салат оказался необычным и вкусным. Должно быть, сделан был из фруктов с какой-то сладкой рыбой. А воткнутая в салат веточка зелени, напоминавшая по форме папоротник, имела кисловатый привкус, что придавало блюду пикантности.

После салата тётя Карна, как и обещала, принесла чай с пряниками. В самом чае не было ничего необычного, как, впрочем, и в пряниках. Но налили его почему-то не в чашку, а в глубокое блюдце – такое же по форме и цвету, как и то, что с салатом. В таком же были и пряники, покрытые мятной глазурью.

Разумеется, я не стала ничего говорить о странностях сервировки – лишь поблагодарила тётю Карну и стала пить чай. Раз уж я гостья, то должна уважать местные традиции.

– Вкусные пряники, – похвалила я, откусывая кусочек. – Сами пекли?

– Разумеется, – улыбнулась в ответ кухарка. – У нас на Родине любая хозяйка умеет их печь. Ну, я пойду, Зиночка, – надо ещё ужин приготовить. Может, тебе ещё пряников?

– Нет, спасибо, – поспешно ответила я, уверенная, что не управлюсь и с этой чашей.

Как я и ожидала, я не съела и половины. После трёх пряничков почувствовала себя сытой.

Только я, отставив пустую "чашку", легла, как в дверь постучали.

– Входите.

Дверь открылась, и вошёл тот же молодой парень, которого я видела час назад. Сото – так его, кажется.

– Зина, я тут принёс тебе вышивку. Дядя Арбенс сказал, что ты этим увлекаешься.

– Я? Наверное, да – не помню. Но всё равно спасибо. Хочешь пряников? Угощайся – одна я всё равно не съем.

– Спасибо, – улыбнулся парень своей белозубой улыбкой.

То, что он мне принёс, было набором для вышивания крестиком. Там была и схема, и разноцветные нитки с иголкой, воткнутой в клетчатую ткань. А на обложке красовалась пышная красная роза – то, что должно получиться в итоге.

Наверное, до аварии я эти розы вышивала сотнями. Теперь же просто не знала, как за неё взяться. Куда втыкать иголку, чтобы получился рисунок? Чтобы разобраться во всём этом, мне пришлось тщательно прочитать инструкцию. Следуя ей, взяла зелёную нить для листка, сложила втрое и вдела в иголку…

Я думала, больше мне заглядывать туда не придётся. Пусть я и потеряла память, но движения рук должны быть машинальными. Если, конечно, эта часть мозга не пострадала. Но судя по тому, что я обедала и пила чай, и меня не пришлось, как маленького ребёнка, учить держать ложку, с этим вроде бы всё в порядке. Стало быть, так же и с вышивкой – если я увлекалась ею, то руки должны помнить. Стоит только взять иголку…