Владимир Козьменко - Отодвинутый апокалипсис

Тут генерал увидел, что к нему бежит один из офицеров. Глаза его выражали ужас, он запыхался. Подбежав к генералу, он около минуты не мог отдышаться. Наконец дыхание его нормализовалось, и он отрапортовал: господин генерал, сэр, вас к телефону – и протянул трубку сотового телефона. Нахмурив брови, и предчувствуя что-то недоброе, генерал взял трубку, поднес ее к уху и услышал: «Пожалуйста, уберите часового от боеприпасов, иначе на вашей совести будет еще одна смерть». – Капитан, крикнул генерал, – немедленно уберите часового. От группы офицеров, стоявших недалеко от полигона, отделился один и крикнул: сержант Джанко, ко мне, бегом. Часовой перехватил свою скорострельную винтовку М-16А за ствол и рванул к офицеру. Генерал трубку так и не убрал от уха, поэтому он услышал – немедленно отойдите от штабелей на 500 м. Генерал уже не возражал и не удивлялся невидимому командиру, и поспешил с офицерами отойти за отметку 500 м, благо он близко к штабелям и не подходил. Посмотрев еще раз на часы, генерал отметил, что срок ультиматума уже истек 7 минут назад. Но только он хотел разразиться тирадой о крупных идиотах, которые верят всяким проходимцам, как вдруг громкий взрыв заставил всех присесть. Посреди штабеля боеприпасов поднялось оранжевое облако с черными точками, затем прокатился глухой гром и на расстоянии 5 м от военных в землю воткнулся снаряд. Рядом с ним падали патроны, разваливающиеся с тихим шелестом. Взору офицеров представилось невиданное зрелище – весь корпус снаряда был, как бы просверлен отверстиями диаметром около 1,5 см, из которых серыми червяками торчала взрывчатка. Патроны, валяющиеся рядом со снарядом, были без пуль, и из гильз торчала зеленая масса. Около 2 минут после взрыва никто не промолвил ни слова. Потом все закричали, загалдели. Куда-то побежали люди, кто то толкнул генерала, и, не извинившись, пронесся к центру полигона. Генерал скорее почувствовал, что к нему кто-то обращается, чем услышал, так как в голове у него гудело, и в ушах стоял звон. Краем глаза генерал увидел сержанта, который около 10 минут назад стоял около штабеля снарядов. Повернувшись к нему, генерал увидел бледное лицо сержанта, который шевелил губами. Одна рука его все еще судорожно сжимала М-16А, другая поднималась и не могла подняться. – Он, наверное, хочет помолиться,– подумал генерал. Он перевел взгляд на полигон. По всей площади валялись разбросанные снаряды, ящики от них, между ними гильзы от патронов. Точками виднелись свинцовые пули. «Сэр», обратился к нему один из офицеров, «посмотрите на это» – и он протянул генералу половинку боевой гранаты. Эта граната была известна как «прыгающая». Она отличалась тем, что даже при вынутой чеке могла спокойно лежать сколько угодно времени. Для взрыва ее нужно было бросить. Одна из половинок имела двойную стенку, в которую была заложена кумулятивная взрывчатка нового поколения. При ударе о почву, преграду эта часть взрывалась и подбрасывала гранату на высоту до 1,5 метра. После этого взрывалась другая пластиковая часть, нашпигованная дисками, уложенными друг к другу. Диски разлетались по сложным траекториям, иссекая практически в лапшу все, что попадалось на их пути. И вот это чудо современного боя лежало на ладони офицера, неведомо каким образом разрезанное пополам. Как будто лазерный нож, словно масло отделил часть гранаты, диски частью высыпались, частью провалились внутрь гранаты, где должна была быть взрывчатка. Разрез также пришелся на чеку, тонкая половинка которой сейчас свободно болталась. – Ну, и… непонимающе спросил генерал. – Сэр – офицер не мог совладать с собой, – они все такие. – Кто все? – вдруг рявкнул генерал, вмиг поняв неведомую силу противника, но еще не до конца поверив происходящему. – Гранаты, сэр – прошептал офицер, и его рука с гранатой опустилась. Диски один за другим стали выпадать из гранаты и с сухим стуком падать на мощеную площадку. Генералу стало вдруг все безразлично, он повернулся и пошел к машине. Но дойти спокойно ему не удалось. У него зазвонил сотовый телефон, который он оказывается, все еще держал в руке. Он машинально поднес его к уху. – Благодарим, что послушались нас – донеслось в трубке – мы в вас не ошиблись. – Да кто вы такие – с тоской проговорил генерал. – Всему свое время – строго сказала трубка, – скоро узнаете. А сейчас примите шифрограмму командования. – А – А – протянул вконец обалдевший генерал, какую шифрограмму. – Ту, которую сейчас принесут, – сказала трубка и отключилась. Генерал услышал топот армейских ботинок и увидел вестового, который бежал от штаба к нему. Подбежав к генералу, вестовой козырнул, и протянул генералу бумагу со словами – Вам депеша, сэр. Генерал взял протянутый документ и стал читать. Шло распоряжение об усилении охраны вверенного ему объекта в связи с угрозой нападения вероятного противника. Сообщалось о диверсии на ракетной базе, в соседнем штате. При пуске стратегической ракеты она заклинилась в шахте, что посчитали диверсией. Позже генерал узнал, что подобная ситуация произошла еще на трех пусковых установках. У кого-то сдали нервы после того как взорвались выставленные на полигоне вблизи шахт боеприпасы. Или это сработала автоматика на вероятную атаку. Как бы то ни было, система получила сигнал на запуск, но включилась, почему то одна дюза из четырех, ракету перекосило, и она, естественно, смяв стенку шахты и свой бок, заклинилась, едва начав выходить. К чему пришло такое распоряжение, генерал понимал, но одновременно он видел бессмысленность его отдачи. От кого охранять, когда противник невидим, неосязаем, неуловим, недоступен, наконец. Когда он совершенно спокойно взламывает совершенную (как казалось) защиту и спокойно звонит по секретному каналу. За что его хватать, этого невидимку, какую защиту создавать? Все наши охраны не смогли воспрепятствовать уничтожению всех этих боеприпасов. Может и правда началось разоружение вот таким образом. Как просто – сделал дырку в снаряде, изменил порох, испортил горючку. Но как? Генерал не мог припомнить никаких технологий в военно-промышленном комплексе, которые позволяли бы делать дырки в снарядах на охраняемом полигоне. Причем еще и взорвать снаряды без видимого воздействия. Ни лазера, ни другого оружия нападения отмечено не было, а, по-видимому, они умеют избирательно взрывать снаряды. А как они сумели заблокировать двигатели ракеты? И прорваться на секретный шифр к спутнику. Это что значит? Что они могут запросто перенастроить системы наведения, исказить сигнал, а может и просто заблокировать. И все наши вооруженные силы бессмысленны? Зачем им это? Какая цель ликвидации армий? И как же защищаться от всяких азиатов и русских? Но, наверное, не все потеряно. А может быть, и у них также рвутся снаряды и не летают ракеты. Вот умора будет, когда какой-нибудь Иванов нажмет кнопку, а ракета будет только прыгать в шахте, или, поднявшись с тягача, шлепнется на Землю. И почему то, представив себе эту картинку, генерал улыбнулся, а потом засмеялся. Подчиненные, огорошенные всем происходящим, недоуменно глядели на генерала. А он, представив себе этого Иванова как кролика с человечьей головой, (опять эти кролики), а ракету как большую морковку, и как Иванов прыгает вокруг ракеты-морковки, заливался здоровым, сильным смехом. Да так заразительно, что подчиненные тоже сначала начали улыбаться, а потом и хохотать. И получалось, что они хохочут над собой. Они хохотали, тыча пальцами друг в друга, на разбросанные снаряды, и снова друг на друга. Около десяти минут не могли они остановиться, слезы текли по лицу, в животе аж кололо от хохота, а они все не могли успокоиться. Когда хохот утих, генерал тихо сказал – Уберите этот,– и, помолчав, добавил – мусор и пошел к машине.