Ольга Вешнева - Проклятие древнего бога

Срезав каменным ножом кусок мяса с задней части вилорьей туши, Кайдан жадно вонзил в него острые зубы. Он немного слукавил Синехвосту Премудрому. Вилорам не нужно знать о том, что их собратья и другие звери выращиваются в инкубаторах не в виде бездушных кусков, а целиком, и некоторое время остаются в живых. Бесчувственные, но живые.

Почти как они. Кайдан взял еще немного мяса, осторожно посматривая на “свежих” аншарнай. Он предполагал, что выращенные в инкубаторах соплеменники охраняют добычу вождя, но никто из чистых до блеска и отъевшихся, как залиямы перед сезоном холодных дождей, защитников Анрейми не обернулся, не пошевелился.

Свежие – почему их назвали как пищу? Аншарнай не едят себе подобных. Если они свежие, разве он – тухлый? Вроде бы нет, у него приятный естественный запах, не сравнимый с вонью гадких слизняков.

Новорожденные – так их правильнее называть, хоть они появились на свет взрослыми из инкубатора, а не младенцами из материнского чрева.

Нет, младенцы разумнее, чем они. Еще не обсохший малыш понимает, что нельзя громко кричать, чтобы не привлечь опасных зверей. Он ласково смотрит в глаза матери, запоминает ее и осматривает мир вокруг: розовое небо, синие, зеленые, темно-красные и фиолетовые листья, качающиеся над ним. Он чувствует запахи и водит носом, стараясь поймать каждый, распутать тесный клубок. Он сжимает пальцы, чтобы взять материнскую руку.

А они? Их взгляды устремлены вперед, но не видят далеких деревьев, горных вершин, кроваво-красного неба и огненного шара, неспешно катающегося по нему от края до края. Неподвижные глаза, как у мертвецов. В них боязно смотреть. В мысли “свежих” не хочется проникать, словно их разум скрывает черную бездну, способную затянуть, удушить. Есть ли у них мысли, мечты? Или вместо воображения – сплошное темное пятно?

Утолив голод, Кайдан слизал капли крови с каменного ножа и изувеченных ядовитой слизью пальцев. Следов преступления не осталось. Воришку никто не заметил. Даже немного жаль. Их жаль, свежетухлых.

Они смотрят на вилора и слизня равнодушно, словно на копьях висят почерневшие отмирающие листья, не представляющие ценности или опасности. Из них не приготовить лечебный отвар, и если засохший лист упадет на голову, боли не почувствуешь. Смахнешь его и пойдешь дальше.

Наверное, он должен завидовать им, не знающим печали и тревог. Они проживут долгую счастливую жизнь, как и его дети.

Если бы Эланда приняла его как своего мужчину, но она… не примет. Сильна ее привязанность к убитому серым аликамом мужу, и маленький сын, удивительно похожий на отца, напоминает ей о потерянной любви и счастье.

Вилор на копье – точная генетическая копия зверя, которого Кайдан убил у Гремучего ручья утром того дня, когда Анрейми назначил его посыльным.

Попросить вождя создать точную копию Эланды из ее волоса? Но полюбит ли Кайдана эта копия? Чья будет у нее душа? Может ли одна душа разделиться на несколько клонов, как размножаются делением пестрые речные черви? Или у каждого клона она своя? Глядя на “свежих”, легко подумать, что у них вовсе нет души. Но такого быть не может. Каждое живое существо имеет душу.

Вождь не согласится. Анрейми много рассуждал о необходимости генетического разнообразия, о том, что пищу клонировать можно, а друг друга – нельзя, иначе народу аншарнай грозит постепенное вымирание, начнут появляться на свет тяжело больные дети. Ему видней. Он получил так много чужезведных знаний! Изучил память всех ученых высшего научного совета слизней!

Кайдан прочел книгу памяти всего одного слизня – из касты воинов, и после избегал соприкосновения с чудовищами. Ему хватило скользкого липкого мрака, обжигающего не только руки, но и душу.

Кайдан был приемышем в племени Поющего Водопада. Его настоящих родителей убили вилоры.

“Призрак” – так назвала его женщина, которая нашла в лесу потерявшегося испуганного мальчика.

– Ты завывал, как жуткое ночное привидение, – рассказала она позднее. – Престарелый беззубый аликам не решался утащить тебя в логово. Зверь думал: “Этот детеныш аншарнай какой-то бешеный, больной. Съешь его – и сложишь лапы раньше приближающегося срока”.

Жители племени хорошо приняли ребенка. Кайдан был признателен вождю за благосклонность и покровительство, был верен ему, но две пережитые войны изменили Анрейми. Он всегда считался жестким лидером, охотники племени знали, что его лучше не злить. В последнее время он стал другим. Будто лизнул едкой слизи чужезвездных захватчиков, и она не убила его, а заразила ядом ненависти.