Владимир Поселягин - Цикл ЗУРГ

Ещё были — торговцы и, конечно, охотники за древностями, сталкеры. Вообще-то сталкерами я их назвал, а сами себя они именовали искателями. Сталкеры рыскали по Зории в поисках городов и пытались обнаружить склады гражданской обороны. Во время атаки на планету, когда добили оборону главного грузопассажирского терминала, продолжающего крутиться оплавленной кучей металла на орбите, эскадра арахнидов нанесла удар по поверхности не только Н-пушками, но и обычным крупным калибром. Так что где можно было встретить полностью вычищенные сталкерами руины городов, а где и километровые озера удивительно круглой формы. С учетом того, что таких бункеров и подземных убежищ на планете было за три тысячи (кто-то выложил в Галанете уцелевший архив из командного убежища), можно было понять, что желающих разбогатеть хватало. Да что там говорить, если я сам был такой?

В общем, цивилизация после большой и нескольких мелких войн ухнула вниз, но это не мешало в нашем доме пользоваться разными высокотехнологичными вещами. Например, кухонный лазерный измельчитель для мяса прекрасно уживался с деревянной колотушкой, а панель визора — с бревенчатым срубом дома. Вот такие дела.

Теперь можно рассказать, в кого я попал. В пятилетнего мальчика по имени Ворх, сына Луца Росса. Мой отец (теперь я уже считаю его отцом) был следопытом из охотничьей деревушки Большого леса, что рос на краю Мертвых земель. Считали они себя свободными и никакой сквад бандитов им не представлял свою защиту. Свободные люди Большого Леса, обычно могли постоять за себя.

Если коротко, Мертвые земли — это обычная пустыня. Лес же рос по обоим берегам большой реки, проходящей через него, и, по слухам, требовалось сорок дней пешкодралом, чтобы пересечь чащу. Дичи в лесу водилось много.

Кроме нашей, было еще пять охотничьих деревень да три рыбачьих на берегу реки — это те, о которых мы знали, а сколько их в действительности… На ту сторону мало кто ходил, и есть ли там живые, знали только бродячие торговцы.

Через год, когда я более-менее освоился, старик Краф рассказал, что Ворх зачем-то залез на крышу его дома и коснулся открытого источника питания. Короче, замкнул аккумулятор солнечных батарей на себя. Шибануло изрядно, хорошо, что Краф как раз в это время вышел на крыльцо, и когда дымящаяся тушка Ворха, пролетев метров восемь, упала на землю, оказал неотложную помощь. Умудрившись запустить детское сердечко. Так через четыре дня я и очнулся в новом теле.

То, что я ничего не помню и издаю странные звуки (так деревенские воспринимали русский мат), удивляло окружающих, но бродячий лекарь заявил, что такое бывало и лучше учить меня заново, включая как ходить. Молодец, спасибо ему.

Так и началась моя новая жизнь. Первые шесть месяцев я осваивался, бродил по деревне, когда пришел в норму — бегал. Тут детишек много, внимания никто не обращал. Немного освоившись с местными реалиями и научившись сносно говорить, направился к старику Крафу, который был Зургом, то есть деревенским техником — чинил все, что ему приносили. А так как моя основная специальность была именно техническая, я и подался к нему. Отец, конечно, хотел, чтобы я пошел по его стопам, но и против знаний Зурга не возражал, однако тренировки не уменьшал. Я не говорил? Стоило мне встать на ноги, раз, а то и два в неделю мы уходили в Лес, где из меня старались сделать охотника.

Старик Краф, хотя изначально и был против, когда я пришел к нему и попросился в ученики, хмыкнул, отхлебнул из кружки и, нахмурившись, ткнул пальцем в кусок проржавевшего нечто, велев сообщить, что это такое.

Осмотрев метровой высоты ком грязи и ржавчины (кажется, вчера сталкеры приволокли), я пожал плечами:

— Похож на электродвигатель.

— Хм… В действительности не похож, но он это и есть. Ладно, парень, я подумаю.

Пять лет я прожил в этой деревушке среди двух десятков бревенчатых домов в полной гармонии и счастье. Первое время мои дела и незнание списывали на травму, потом просто привыкли. Кроме двух соседних деревень я был в небольшом городке рядом со старым космопортом, который понемногу приводили в порядок. Если у соседей было все привычно, мало чем отличалось от нашей Дубровки, то город и космопорт меня поразили. Полгода назад мы со старым Крафом ездили туда на его колымаге, единственном транспортном средстве нашей деревни. Ранее это был трактор, который после многочисленных переделок превратился в уродца с мощным двигателем, большим кузовом и широкими колесами с почти стершимся рисунком протектора.