Анна Батлук - Невеста по службе

– А мы разве не знакомы, Чехор, а? Неделю назад очень тесно с тобой общались, – и, помолчав, добавила: – Припоминаешь, Варан Чехорандон?

Чехор застыл с приоткрытым ртом. Парня заметно удивил тот факт, что незнакомая девица не только знает его настоящее имя, а не кличку, так еще и не демонстрирует страха. Я видела, как отделяется от зубов и падает отслюнявленный комок травы. Брезгливо ткнула его носком туфельки и резюмировала:

– Неужели гармала? Чехор, так ты же мне клялся-божился, что дурь тебе подкинули!

В затуманенных глазах парня мелькнуло узнавание, и он так быстро прикрыл рот, что зубы клацнули.

– Сержант… э-э-э, а как вы тут? То есть можете гулять где хотите, но все же. – Чехор окинул взглядом мое платье и понятливо кивнул: – Проездом, значит, не по работе.

– Думала покататься, а, оказывается, служба и на час не прекращается, – усмехнулась я. – Ну что, угрожать оружием, деньги забирать будешь? Так же вы, кажется, приезжих разводите? У меня заявлений на вашу шайку штук пять лежит.

– Да как можно. – Чехор развел чуть дрожащие руки в стороны (дрожат они из-за зависимости, а не по причине волнения). Я отлично понимала, что таким движением подельникам подавался какой-то условный знак, вот только знать бы какой. Осторожно повернула голову, но никого не обнаружила. – Я смотрю: злобные дети камень на такси бросили, подошел убрать, а тут и вы зачем-то из машины выскочили, да сразу Чехорандон, да какие-то заявления… А наркоту мне и впрямь подкинули. И жевал я обычный подорожник, а за это не сажают.

– Подорожник? А если экспертизу провести?

– Вы ж не на службе, сержант. – Чехор грустно, как-то даже с сочувствием вздохнул. – Так что пока своих вызовете, пока криминалисты приедут, травинка-то полевая сгнить успеет. Неужели без протокола с земли соскребать будете? Так я не в ответе, кто там что набросал.

– Камень убрать хотел? – Я с трудом скрыла улыбку, удивляясь предприимчивости «поганца». Вызвать бы дежурный отряд, вот только мы оба знаем, что, кроме жевания травы, ему ничего предъявить нельзя, а значит, сейчас не стоит разводить суету. – Так убирай!

С услужливой улыбкой Чехор взял камень с капота и быстрым движением забросил его в кусты. Может быть, мне показалось, но послышался сдавленный стон.

Машина тут же зажужжала. Я холодно кивнула Чехору и села на заднее сиденье, но парень не дал мне закрыть дверь, придержал ее и наклонился вперед:

– Сержант Адальстан, я бы не советовал вам по нашему району разгуливать хоть в форме, хоть без нее.

– Угрожаешь? – без тени улыбки спросила я.

Чехор раздраженно постучал пальцами по стеклу.

– Я вас предупреждаю. Вы же недавно одного из пунитов задержали… имен не называю, думаю, сами понимаете, о ком идет речь. Его отпустили под залог, и он во всеуслышание заявил о том, что вас найдет. Так что навстречу неприятностям стремиться не нужно.

Пуниты – холодные человекообразные с голубой, склизкой на ощупь кожей. И в самых лучших их представителях приятного мало, а в Плисе Хопсвуде, которого я недавно арестовала, и вовсе отсутствует хотя бы искра гуманности. Он насильник с открытым счетом погибших жертв. Долгое время пуниту удавалось ускользнуть от правосудия, но в конце концов мы поймали его на живца. Причем в роли жертвы выступила я. Так что мстительное желание Плиса закончить начатое я понимала, но по понятным причинам одобрить не могла.

– Что за приступ человеколюбия, Чехор?

– Это вас не касается, сержант. Специально бы не подошел, а тут, видишь, судьба подтолкнула. Ваше дело – верить мне или нет, но я свою совесть успокоил, хоть вы скорее всего и сомневаетесь в ее существовании.

– Под протокол подтвердишь?

Чехор медленно отпустил дверь и отсалютовал мне рукой:

– Хорошего пути, девушка. Не задерживайтесь допоздна – на улицах нынче неспокойно.

Я с сожалением покачала головой. На положительный ответ Чехора рассчитывать не приходилось, но насколько бы проще стало жить, откажись преступники от своей «корпоративной» этики. И насколько сложнее.

– Спасибо, Варан. Но поблажек все равно не жди.

Чехор закатил глаза и поднял вверх ладони, демонстрируя, что ни на что и не надеялся.

Не сказать, что меня испугало неожиданное предостережение, но повод задуматься, безусловно, появился. Главным образом мысли мои занимали предположения о том, кто внес залог за подозреваемого в неоднократном совершении особо тяжких преступлений и куда в таком случае смотрел прокурор. Преследуя Хопсвуда, мы исходили из принципа, что маньяки действуют в одиночку, но выясняется, что за пунитом стоит кто-то достаточно богатый и влиятельный. Возможно, это какой-то добрый родственник, а может быть, что, помимо изнасилований и убийств девушек, за Плисом числятся еще какие-то преступные деяния и покровитель опасается, что они перестанут быть тайной.