Рубен Аракелян - Добро пожаловать домой

Вечером служка позвал меня в палатку дона Педро. Я впервые заглянул ей в глаза, проходя мимо воздвигнутого на шест аборигена. Она одарила меня холодным будто лед взглядом и вернулась в свою пустоту. Дикая, словно затаившаяся меж ветвей пантера. Я восхищаюсь ее смелостью. Что может быть страшнее крадущейся по твоим пятам огромной свирепой голодной кошки? Повелительницы этих лесов. Да, я ощутил этот страх. Дон Педро с наточенным до прозрачности клинком и в распахнутом халате на голое тело ждал моего прихода. Он сказал, что завтра мне предстоит говорить с дикарями. Я спросил, что именно мне нужно узнать, на что он ответил, что эти люди хранят тайну источника. Та самая сказка, которую мы впервые услышали вместе от пойманного аборигена у берега Месатлана. Вот, что привело нас сюда. Вот, в чем Кортес увидел нечто важное. В детских богохульных россказнях. Я хотел было возразить, но вовремя вспомнил о бухте, и о поселении тут, в бескрайних лесах, о которых дон Педро очевидно знал заранее. Я путаюсь в своих мыслях, ступая на границу реальности и вымысла. Где именно пройдет эта граница, и как далеко нам предстоит за нее шагнуть? И почему Господь до сих пор не остановил нас? Неужели он не смотрит на эту точку на карте? Только этот ответ приходит на ум. Иначе, позволил бы он совершать нам то, что мы совершали долгие годы, прикрываясь его священным именем.

– Зачем ты в сотый раз перечитываешь эту книгу? – спросила Юка, оторвавшись от своего компьютера, – ты ее уже наизусть выучил.

Хан погрузил ветхую рукопись в упаковку и выпустил из нее воздух.

– Это невероятно, – ответил он, – возможность перенестись во времени на тысячу лет назад. Не знаю, как объяснить. Я будто с ним разговариваю. Он мне все это рассказывает.

– Нет ничего невероятного в том, что ему приходится рассказывать тебе все это снова и снова. Ты никогда с первого раза не понимал.

– Я серьезно, сестренка, подумай. Прошла тысяча лет, а мы с тобой оказались в точно такой же ситуации, как и тот человек, который это написал. Один в один.

– Ты оказался, не я, – ответила Юка.

– Нет, мы вместе. Незнакомая земля, враждебная обстановка, высокие цели… Эти люди считали себя первооткрывателями. Не только они себя считали, а именно первооткрывателями они остались в истории. Вот только как можно открыть место, где уже жили веками люди? Это была эпоха географических открытий, вот только открытиями они являлись лишь для тех, кто открывал. Короче, не знаю, как объяснить.

– Ага, как обычно.

– Нет, я серьезно. Мы тоже, если исходить из той же логики, можем смело называть себя первооткрывателями.

– Договорились, – ответила девушка, – так и буду теперь тебя называть.

– Знаешь, тебе бы не мешало хоть не намного понизить уровень черствости. Ты просто непробиваема.

– Если это комплимент, то спасибо.

– Поблагодаришь меня потом, когда твои дети будут просить тебя рассказать о загадочных путешествиях, в которые ты отправлялась.

– Ну да, непременно, – ответила Юка, – только для того, чтобы эти самые дети появились, нам нужно сперва свалить отсюда.

Хан махнул на сестру рукой.

– Да ладно, забудь. Все равно никаких детей у тебя не будет.

– Не велика потеря.

– Хочешь знать, почему не будет?

– Нет, не хочу.

– Потому что не представляю, кто в здравом уме решит на тебе жениться, – сказал юноша, подходя к окну.

– Если здравый ум – это что-то вроде твоего, то я, пожалуй, пас.

– Что они там застряли? – спросил Хан, рассматривая небольшое сооружение на самой границе древнего города, в которое около часа назад вошли два андроида.

Девушка пожала плечами.

– Может у них привал. Весь день ведь шли.

– Считаешь, что они устали? Эти роботы тоже устают?

– Ну это не совсем роботы. В том смысле, который ты имеешь ввиду. Они – нечто среднее между роботом и биоником. По сути, наверно, они ближе к нам, чем к машинам. Хотя, я не уверена. Нужно будет изучить получше одного такого в следующий раз.

– Тебе это не кажется странным? – спросил Хан.

– Что именно?

– То, что искусственный интеллект пытается возродить человека. Он ведь пытается, верно?

– Он развивается, мысля предельно рационально, – ответила Юка, не отрываясь от компьютера, – а если мыслить рационально, то именно человек – идеальная форма жизни. В вакууме, разумеется, не для этой чертовой планеты, и со своими минусами, но все же. Вот он и стремится к идеалу. И я до сих пор ни черта не знаю об этом искусственном интеллекте, так что, понятия не имею, что у него за алгоритмы.