Руслан Бирюшев - Рассказ второй. Верьте глазам своим

— Прощаю. Запишем как начало тренировок по рукопашному бою, — хмыкнула майор, потирая ушибленные лопатки. — Ты меня застала врасплох, молодец… А здесь у нас Хайнц выполняет обещание.

— Я же сказал тогда, что мы отпразднуем твой первый полёт все вместе, как следует, — коммандер стоял за одним из кресел, облокотившись о спинку. — Припозднился, уж извини. Думал через неделю, да дела заели…

— Ладно ей, а мне-то почему не сказал, что именно сегодня? — прищурилась Мария и сложила руки на груди. — И почему здесь, с шедеврами от нашего кока, а не в приличном заведении, как в прошлый раз?

— Для начала – хотя бы потому, что я не хочу, чтоб было как в прошлый раз, Эм. И хватит уже оглядываться, пива тут нет. А вина ровно одна бутылка, вот эта. И всю её я тебе не отдам, получишь поровну с остальными.

— Я должен просить прощения за некоторые неудобства, — внезапно вмешался в беседу Густав. Девушка, к стыду своему, не сразу его заметила – а между тем капитан с самого начала тихонько торчал возле окна. — Корабль на межполётной профилактике. Энергосистема пока отключена, другие подсистемы мучают различными способами… Из вентиляции возможны не самые приятные запахи, к тому же она тоже не работает полностью. Увы, закончить раньше не вышло, а откладывать дольше…

— Так это для меня? — только теперь нашлась Эрика. Ледышка в груди моментально растаяла, неприятные мысли и воспоминания как ветром сдуло.

— Ну, практически. Окончание тяжёлого похода, если он завершился успешно, мы всегда отмечаем… Разными способами… — глава экспедиции встретился взглядами с майором Кальтендраккен и та, после секундного поединка, сдалась – страдальчески закатила глаза, отвернулась. — Однако сейчас случай особый, так что смело полагай именно себя виновницей торжества. Что ж, прошу всех за стол. Густав, будь так добр, музыку…

Капитан Боодинген опустил иглу патефона, отрегулировал звук, чтобы чуть искажённая старомодной звуковой трубой клавишная мелодия не отвлекала, и последним опустился в кресло.

— Деликатесов нет, — признал Гёзнер, снимая крышку с одного из блюд. — Готовил тот же кок, чью стряпню мы ели в полёте, но тогда у него не было свежих продуктов из лучших лавок столицы. — офицер довольно улыбнулся, воздевая палец. — Поверьте, если дать Фридриху развернуться, он способен на многое…

— Хайнц не врёт, — подмигнула доктору Мария, уже взявшаяся за нож с вилкой. Несмотря на дефицит спиртного, она заметно оживилась при виде полного подноса стейков. — На сей раз, по крайней мере… Эх, к чёрту… Потеряв одну из радостей жизни, не забывай о существовании других, если ты не дурак…

Слова майора послужили для трапезы своего рода эпиграфом. Некоторое время все сосредоточенно орудовали вилками и ложками – глядя в тарелки, перебрасываясь лишь дежурными фразами. Праздничная стряпня кока была хороша, хоть и не отличалась изысканностью, а офицеры успели не на шутку проголодаться – по разным причинам, но сути сие не меняет. Разговор меж ними завязался неохотно, постепенно, и в какой-то момент фактически превратился в монолог коммандера.

— По большому счёту всё, с чем мы сталкиваемся в своей работе, можно поделить на две категории, — вещал он, облокотившись о край стола и сплетя пальцы перед лицом. — Первая – загадки. Вторая – чудеса. Знать разницу очень важно. И в первую очередь – тебе, Эрика, как главе научной команды. Загадка – это нечто, что мы можем разгадать, манипулируя логикой и текущими знаниями. Тайна, которую можно раскрыть до конца – роясь в архивах, проводя эксперименты, размышляя, споря. Чудо же анализу не поддаётся. Это нечто, существующее в информационном вакууме… Либо нарушающее основы логики. Или и то, и другое сразу. Вцепившись в чудо, можно сломать зубы. Разбить о него лоб, как о кирпичную стену, впустую потратив силы и время. Это недопустимо, но и отступать слишком легко мы не в праве. Галактика полна чудесами… Мы должны пробовать на зуб всё, что встречаем. К сожалению, чёткой границы между категориями нет… — он усмехнулся уголком рта. — Вот тебе пример. Как известно, предки уничтожили все записи, которые пронесли сквозь порталы. Даже священные книги богословы потом восстанавливали по памяти… И каждый сохранившийся клочок бумаги с текстом ценится дороже золота. На моей памяти в Академии обсуждали такой клочок – обгорелую бумажку с парой фраз. «Пехоту прижали огнём у центральной площади, и танки были вынуждены двигаться без пехотного сопровождения. В условиях городского боя вторая танковая рота понесла серьёзные потери…». И всё. Эрика, что такое танки?