Руслан Бирюшев - Рассказ второй. Верьте глазам своим

— Хайнца так просто не смутишь. Поверь, — майор зевнула и подтянула жалкие остатки парусиновых брюк, служившие ей единственной одеждой. Судя по торчащим ниткам и неровным краям, штанины под корень она обрезала собственноручно.

— Ну, или ещё кто… — Эрика почувствовала, как заливается краской. — Посыльный, например…

— Ты внутрь зайдёшь, или просто поздороваться заглянула?

— Зайду… — девушка мысленно перевела дух и словно мантру повторила слова Гёзнера: «Ничему не удивляйся». Помогло. В самом-то деле, они с майором знакомы больше месяца, пора бы привыкнуть. — Но почему ты в таком виде?

— Жарко, — ответила Мария, пропуская доктора в прихожую. — Все окна открыла…

— Разве в столице бывает жарко? — девушка повесила шляпку на крючок, косясь на собеседницу.

— Суди по себе. Там, где я родилась и выросла, погоды попрохладней, — майор захлопнула дверь, щёлкнула замком. — И вообще, я северянка.

— Кареглазая, черноволосая северянка с имперской фамилией. Ну-ну. Когда твои предки сюда перебрались? Пять поколений назад? Шесть?

— Ой, хватит, я знаю, что ты умная. Чего в пакете?

— Пиво и закуски. Всё как ты любишь. По высшему классу.

— Тогда давай сюда, я быстренько стол организую… — женщина, и без того непривычно суетная, ощутимо повеселела.

— Прямо сейчас? В таком виде?

— Господи! Ну притащи из спальни чем прикрыться, если тебя так смущает. Только не шубу. Я буду на кухне.

Забрав пакет, майор исчезла в гостиной.

— А где спальня-то? — Крикнула ей вслед Эрика.

— Налево! Сразу от прихожей!

— И кто этот дом строил… — пробурчала под нос девушка, направляясь к нужной двери. Заглянув внутрь, понимающе качнула головой. Спальня, разумеется, была погружена в такой же бардак, как и вся остальная квартира – если не больший. Кровати там не было, спала майор на стопке матрасов, но имелись два шкафа, пара тумбочек и какие-то деревянные обломки неясного происхождения. Может, останки третьего шифоньера, а может – кровати… Зато ходить босиком, в отличие от прочих комнат, тут было не опасно – пол устилали главным образом тряпки и бумажки. Лишь в изголовье лежанки примостились три-четыре грязных блюдца да глиняная кружка с отбитой ручкой. Доктор присела и поворошила завалы. Одежда, бельё, рваные и мятые газеты, журналы разной степени свежести – с породистыми, дорогими самоездами на обложках… Командир группы сопровождения любит стальных скакунов, надо же… Своего-то у неё, кажется, нет…

Пальцы Эрики внезапно коснулись острого края. Отдёрнув от неожиданности руку, она убрала скомканный плед и обнаружила под ним, у самой стены, разбитую рамку с фотокарточкой. Кажется, об стену её с силой швырнули – так, что оправа треснула. Ссыпав на бумажку осколки стекла, доктор вытащила карточку. Чёрно-белый снимок запечатлел хозяйку квартиры – совсем ещё юную, не старше девятнадцати лет. Молодая Мария, облачённая в повседневный пехотный мундир с лейтенантскими эполетами, строго смотрела на фотографа, сложив руки на груди. Фоном ей служил хорошо узнаваемый парк перед офицерским училищем. Девушка отметила, что Эм-лейтенант носила на шее тонкую цепочку с крестиком – фото было достаточно чётким, чтобы разглядеть его. Нынешняя Эм-майор не носит…

— Ты где пропала? — приглушённо донеслось со стороны кухни.

— Сейчас! — Эрика торопливо положила снимок вместе с рамкой на тумбочку, раскидала ближайшую кучу тряпья и выудила форменную рубашку – белую, с золотым шитьём на стоячем воротнике и жёстких манжетах. Сойдёт…

Марию она застала за сервировкой – одной рукой женщина расставляла посуду, в другой держала начатую бутылку пива. Это была принесённая Эрикой «Золотая корона», крепкая и дорогая, разливаемая в стеклянные бутыли, словно вино. Когда доктор появилась на пороге, майор как раз отставила очередную тарелку и сделала долгий глоток. Крепко, до слёз, зажмурилась, тоненько ухнула:

— Фу-ух, здорово. Оживляет. Только тёплое, зар-раза…

Плюхнувшись на стул, подобрала ноги под себя, воздела руку с бутылкой и, широко улыбаясь, подмигнула:

— Давай рубашку и садись живее. Пока остальное тоже тёплое, еде-то как раз положено…

Прежде чем послушаться, доктор Маан сморгнула – долю секунды вместо майора Кальтендраккен она видела перед собой девчонку-подростка, недавно вернувшуюся из школы. Стоило Марии перестать улыбаться, как наваждение рассеялось, а Эрику кольнуло неприятное чувство – будто она сунула нос куда не следует. Конечно, дома многие люди ведут себя не так, как на службе. Но «домашнюю» Марию она тоже уже видела, когда заходила к ней вместе с коммандером. Недолго, и всё-таки… Та Эм, с которой доктор познакомилась в тот раз, с которой провела долгие недели в экспедиции, была немного эксцентричной, однако спокойной, неторопливой и очень взрослой – на все свои тридцать лет. Эта же… «Ничему не удивляйся».