Андрей Вознин - Они возвращаются

Понимаю, что все мои доводы, словно горох об стену. И пока Николай продолжает бормотать, приводя свои притянутые за уши осла примеры, смотрю в сияющий побелкой потолок.

Трещины. Как-то их раньше не замечал. А трещины повсюду. Они тянутся через весь потолок, стекают с него на стены, на пол. Что за… ? Словно паутина. Или… Перевожу взгляд на Николая. И его взлохмаченная причёска прекрасно вписывается в этот хаос трещин, являя собою их гармоничное продолжение.

И усики крысы, на которых дрожат маленькие капельки воды. Что-то есть в этих жидких линзах завораживающее. Приглядываюсь… Проклятье! В каждой капельке присутствует моё отражение. И эти миниатюрные Я внимательно следят за мною. С той стороны. Молча.

Мне становится страшно. Словно заглянул за двери, куда заглядывать человеку запрещено. Вот она истинно иная сторона реальности, а не каша с котлетами…

– А компот? – продолжает нудеть Николай над самым ухом, – Почему в компоте всегда плавает пять изюминок, а одна утонула?

– По количеству детей поварихи, – парадоксальным ответом пытаюсь отвязаться от навязчивости местного Пуаро.

– Да-а? – Николай задумывается, переваривая новую информацию о странном количестве изюма, – Не думал об этом. Чёрт… Точно! Ведь у неё один утонул прошлым летом.

Он молчит, удивлённо хлопая длинными ресницами.

– А урючина одна?

Крыса что-то там пищит в ответ на своем крысином языке.

– А-а, по количеству живых мужей. Проклятье! – начинает возмущаться ниспровергатель реальностей, – Вся теория прахом идёт… Проклятый компот! Больше не буду в нём изюм пересчитывать.

Ещё что-то там бормоча под нос, Николай недовольно отворачивается.

Мне становится совсем нехорошо – поварих-то у нас нет ни одной. Из пищевого синтезатора готовые блюда вытаскивают и затем раскладывают по тарелкам санитары, сплошь мужики.

Как в этом сумасшедшем доме можно окончательно не свихнуться, я даже не представляю…

По вновь приобретённой привычке таращусь в потолок. Николай рядом сладко сопит, видя, наверное, уже третий сон. Чувствую лёгкий толчок в ногах и следом замечаю пробирающуюся в складках одеяла крысу. Удобно пристроившись на моей подушке, лапкой утирает свои длинные усики.

– Послушай, крыса, – обращаюсь к ней, ввиду отсутствия в ночи иных собеседников, – А тебе не кажется всё тут странным? Ты же можешь свободно бегать, где хочешь, но почему-то всегда возвращаешься сюда…

Крыса внимательно слушает, словно что-то там соображает своим мизерным умишком.

– Как бы я хотел, как ты, иметь свободный выход с нашей дурки…

Молчаливый визави неожиданно соскакивает с места и, пискнув, спрыгивает с кровати.

– Ну, вот. Последний собеседник меня поки… – я резко прерываюсь.

Крыса на полу не убегает прочь на свободу, а покрутившись на месте, делает несколько шагов и останавливается, чтобы затем вновь покрутиться на месте и сделать еще несколько шагов. При этом неотрывно следя за мною чёрными бусинками глаз. И если бы это была собака, то я решил, что она так зовёт с собой поиграть… Впрочем, чем крыса глупее собаки? Тем более в сумасшедшем доме. Заинтригованный странным поведением животины, встаю с кровати и шагаю ей вслед.

Когда она ныряет под кровать спящего Кэпа, я некоторое время соображаю – последовать ли за ней? Всё-таки под весом этого тюфяка сетка растягивается почти до самого пола. Заметив, что крыса призывно выглядывает из-под кровати, встаю на корячки и кряхтя ползу вослед. Но клиренс настолько мал, что с трудом протискиваюсь между полом и опасно нависающей задницей спящего. Этакая экзистенциальная угроза над головой.

Замечаю впереди абсолютно чёрное пятно в стене, куда смело устремляется крыса и там буквально растворяется во мраке. Кэп сверху начинает беспокойно ворочаться, отчего кажется, что на меня вот-вот обрушатся эти массивные «небеса». И я спешно ныряю в чёрную дыру…

Ничего не вижу пред собою, и только лёгкие касания невесомых нитей на лице. Словно пробираюсь по заросшему паутиной лазу. Совсем не хочется внезапно наткнуться на сборище паучков, какими бы маленькими они не оказались. Но продолжаю упорно двигаться вперед. И в полной тишине слышу только звук лопающихся нитей. Этакое – чпок-чпок-чпок…

Неожиданно понимаю, что движение вперёд несколько затянулось. Как бы медленно я ни полз, но преодолел уже изрядное расстояние. А лаз всё продолжает и продолжает ветвиться. Куда эта чёртова крыса меня заманила? По лицу начинает течь холодный пот – развернуться в этой узкости никак не получится, а обратно проползти задом наперёд весь пройденный путь вряд ли осуществимо. Я становлюсь заложником расстояний. И если учесть, что это орбитальная станция – как бы мне вообще сдуру не вывалиться в открытое пространство. Останавливаюсь на некоторое время отдышаться – темнота давит со всех сторон, вызывая приступ клаустрофобии. Чтобы окончательно не запаниковать, закрываю глаза и представляю себя лежащим в кровати. Сказывается постоянный недосып, и сон шутя утаскивает меня в царство Морфея…