Улия Воронина - И сильнее страха

Арерия лихорадочно искала выход. «Ринго» был оснащен тремя автономными системами управления, двумя очень сложными и еще одной совсем простой, работающей на топливе, и, возможно, невредимой, но запас топлива был ограничен, поскольку никто и не думал, что оно когда-нибудь вообще понадобиться, ведь первая система работала безукоризненно. Значит, кораблю скорее всего не хватит энергии, чтобы преодолеть силу их защитного поля, которое сейчас удерживало «Ринго» у пирамиды. Арерия проверила затвор оружия – и обнаружила, что оно не отвечает на команду, даже когда она просто включает его – настолько разрядился аккумулятор. Они были правы, она была совершенно беззащитна. И она была одна, совсем одна!.. Больше всего на свете она боялась быть одна, потому что так всегда и было, сначала без родителей, когда они отправлялись в долгий рейс, да и потом, когда они погибли, а бабушка умерла, совсем без близких, а теперь она снова лишилась семьи, своих друзей…Что ей оставалась делать?

Даже теперь она содрогнулась при мысли о том решении: у нее был еще нож, огнемет, она могла бы… Но случилось иначе.

– Вы обещаете мне связь с Базой прямо сейчас?

– Разумеется, – сказал молодой, улыбнувшись своей мягкой улыбкой. Он взглянул на старшего, и тот снисходительно кивнул, не желая, видимо, тратить на ответ слова.

– Хорошо. Я выхожу.

Когда она, наконец, появилась из люка, Аалеки, в секунду окинув ее взглядом, восхищенно улыбнулся ей и склонил голову, почтительно приветствуя, а Зоонтенген лишь холодно показал рукой на пирамиду, предлагая следовать за ним к входу.

– Вы так молоды!.. Я совершенно этого не ожидал, простите. Как вас зовут?– спросил Аалеки.

Арерия помедлила с ответом. У нее что-то заныло внутри, предчувствие чего-то плохого и неотвратимого… Но пути назад она не видела, а инстинкту все еще не доверяла. Впрочем, в таких ситуациях почти все люди идут навстречу своей судьбе.

– Арерия Даартни, младший пилот-исследователь ГБИК.

Он еще раз наклонил голову и торжественно заявил Зоонтенгену:

– Мы имеем честь принять у себя одну из самых привлекательных женщин Вселенной, Зоонтенген.

Арерию поразила неуместность этой любезности. Ее экипаж еще даже не похоронен!… И потом, Рене никогда не считала себя красавицей, она даже не знала, какая она глазами других. Задумываться о своей внешности в Школе было некогда – она училась все свободное время кроме сна и физических нагрузок. А позже все ее мысли захватила работа, ее новая семья… И в том, что теперь ею восхищался человек, который пусть косвенно, но все же был виновен в смерти близких для нее людей… в этом было что-то неправильное, словно смерть ничего не значила в мире живых. Если бы напряжение, в котором она находилась с минуты смерти ее друзей, можно было усилить, это бы сейчас произошло. Но разум опирался на факты. Они вели себя спокойно и адекватно.

По каменной дорожке они проследовали к пирамиде.

– Наши предки построили Эгорегоз, или город Открытий почти два столетия назад. Это прекрасный комфортабельный город, заключенный в уникальную форму. Вы знаете, что означает пирамида, как символ, и почему так часто его использовали различные продвинутые цивилизации, чьими достижениями мы восхищаемся до сих пор?.. О, это очень интересно. Пока мы будем проходить стерилизацию, я с удовольствием вам расскажу.

Они подошли к самой стене, и тут площадка, на которой они стояли, поехала вниз, втянув их в внутрь пирамиды. Первый Темный зал Эгорегоза, в котором они оказались, был каменным. Сводчатый невысокий потолок и огромная свободная площадка под ним, при полном отсутствии колонн. Освещения, создаваемого странными факелообразными светильниками, было недостаточно, и полумрак предавал залу вид глубокий и мрачный. И стены, и низкий потолок, и многочисленные двери по периметру, все покрывали барельефы, где слова, превращенные искусным мастером в переплетенные каменные узоры, повествовали об истории создании города. Рене догадалась об этом, бросив лишь взгляд на них, словно из глубин пробудилось знание языка. Обучая языковедению в Школе, их подробно знакомили с символами, но эта письменность была ей не знакома. Но все же она была уверена, что не ошиблась. Ей даже слышался голос, озвучивающий надписи, шум молотка и резца по камню под руками искусного мастера. Пол, узорчатые стены и светильники сияли чистотой, но ей вдруг почудился запах тления, и препарата, которым его подавляют, запах смерти, как в склепах. Возможно, это было воображение, но позже она поняла – это был инстинкт. Она пережила шок от потери своих товарищей, и всем существом ощущала возрастающую тревогу, оттого активизировались все имеющиеся у нее защитные механизмы. В Школе их учили доверять разуму, фактам, логике. И она сделал так, как их учили, подавила тревогу. Впрочем, все равно уже было поздно.