Алиса Пожидаева - Развод по-эпсилонски

То ли дело эпсилонцы. Я развернула окно со своей дипломной, над которой работала почти с начала обучения. На заставке крутилась парочка характерных обитателей Эпсилона.

Строго говоря, они не эпсилонцы. Уицилоч… уичило… Ох, хотела бы я посмотреть в бесстыжие глаза того, кто назвал планету в честь ацтекского бога войны.

Но все же надо отдать должное: интуиция у любителя скороговорок была на уровне. Космос не знал более воинственной расы, чем жители планеты Уицилопочтли под звездой по имени Эпсилон в созвездии Большой Гиены. Совершенные воины – безжалостные, эффективные и не знающие страха смерти. Думаю, они давно бы завоевали галактику, если бы не… некоторые физические особенности.

С экрана на меня скалил зубы миниатюрный зверек, отчаянно напоминающий земную панду. И даже кожаный передничек и зажатый в лапе дуршлаг (между прочим, страшное ритуальное оружие) не добавляли ему внушительности.

А если вспомнить, что ростом эти пушистые машины для убийства чуть больше енота, то невозможно сдержать умильную улыбку. От четырех до восьми килограмм концентрированной свирепой няшности способны покорить самое очерствелое сердце.

Взгляд сам собой выхватил строки:

“Процедура развода, как и прочие аспекты межгендерных взаимодействий, предельно ритуализирована. Желающая разорвать брак эпсилонка нападает на своего партнера. Нападение может произойти неожиданно, без предупреждения – поскольку действие происходит между супругами, официальный вызов не является обязательным требованием. Одержав победу в схватке самка должна уложить самца на лопатки и символически надругаться. Плюнуть, связать, побрить хвост и т. д. (см. список символических унижений в приложении № 2). При уходе супруга имеет право забрать из общего имущества все, что способна унести на себе.”

Ну прелесть же!

Если я когда-нибудь сойду с ума настолько, чтобы выйти замуж, то разводиться в случае чего буду именно по-эпсилонски.

* * *

Транспортник галактического Дипломатического Ведомства Галактического Содружества тащился по подпространству в сторону небольшой охряно-серой планеты, накручивающей обороты вокруг звезды седьмого спектрального класса.

К моменту выхода из подпространства в рубку сползлись все пассажиры. Из динамиков лилась незамысловатая мелодия на пять нот, прерываемая нудным “Ваш запрос в диспетчерскую службу Савона будет обработан первым освободившимся оператором, ваша позиция в очереди 52-я” но на большом экране радара кроме нас на орбите кружило едва ли три грузовоза.

– Тут всегда так гостеприимно? – я подошла к куратору и заняла одно из кресел.

– Автономия, – вздохнул Ян Гродецки, – После получения независимости, местечковые царьки, мнят себя богами. И всячески демонстрируют превосходство над вчерашней метрополией.

– Но у них есть унобтаниум.

– Именно.

Седовласый дипломат смерил меня тяжелым взглядом, и в который уже раз предложил:

– Может откажешься? Я поставлю тебе зачет по практике, улетишь вместе с Марком.

Разговор этот заводился не впервые. Когда я заявилась на кафедру подавать прошение о практике на Савоне секретарша, тут же поджала губы и глянула презрительно, будто я предалась разврату прямо в преподавательской. Уже тогда я заподозрила неладное в предложении Моргана, но пятьдесят тысяч галактов задавили сдавленный писк интуиции.

Комм мигнул, на экранчике высветилось: “Вас приглашают в чат “Черной каракатицы”. Принять/отклонить”.

– Извини, семейный вызов, – буркнула я, заканчивая спор. И сбежала в каюту.

Принять.

Чат пискнул.

Ури:“Евка, мышка моя! Привет! Ты писала?”

Сигнал был слабенький: о звуковой или тем более полноценной видеосвязи не стоило мечтать. Но покадровые фото канал поддерживал. Экранчик отобразил хитрую лисью морду и задорно торчащие уши. Неизменные очки для работы с виртуальными пространствами сдвинуты на затылок и не падают только чудом.

Ева:“Писала. Как вы?”

Набирая эту фразу, я расплылась в улыбке. Один вид фурри всегда действует на меня, как нехилая доза транквилизаторов, приправленных мимимишками.

Невозможно представить команду “Черной каракатицы” без этой наглой рыжей морды. Весельчак и неисправимый оптимист, источник сомнительных креативных идей, которые то вовлекали наш бедовый экипаж в дикие истории, то вытаскивали из бездонных задниц.

Ури:“У нас всё стабильно!”

Чат вторично пискнул – подключился ореец Рикардо. Перья механика топорщились, клюв горестно поник.