Александр Мартынов - Миры душ. Два левиафана

В отличие от Можайского, Бернаус быстро нашел свое призвание в лице рулевого и с тех пор отчаянно сопротивлялся любым попыткам перевести его на другую должность. Капитан несколько раз пробовал выдвинуть его на более высокий пост, но тот категорически отказывался, не желая покидать место, с которым буквально сроднился. В какой-то момент Можайский смерился с чудачеством своего старого друга и просто позволил ему делать то, что у него получалось лучше всего – управлять кораблем. Решение капитана в итоге оказалось правильным, ведь в Андорской битве «Сияние» уцелело только благодаря умелым действиям Бернауса. Когда Можайского задело осколками от вражеского снаряда, именно самоотверженный рулевой вывел судно из смертельной ловушки. После того, как капитан пришел в себя, ему доложили, что Бернаус наплевал на приказы старших офицеров и лично возглавил корабль. По-хорошему, за такое злостное нарушение субординации его следовало разжаловать, а то и казнить, однако никто из офицеров не решился выдвинуть обвинения. Каждый из них был обязан жизнью Бернаусу, и все на корабле знали, что его действия были продиктованы лишь глубокой верностью кораблю и его команде.

Можайский же был крайне рад, что человек вроде Бернауса все еще состоит в экипаже судна. В любой команде должен быть стержень, скрепляющий все воедино, и желательно, чтобы такой стержень был не один. Капитан мог полностью положиться на рулевого, чего он не мог сказать о своем новом мичмане. Как ни странно, это был единственный новичок, чье имя Можайский смог запомнить. Однако этот офицер одним своим видом вызывал иррациональную неприязнь у капитана. Его звали Ридус, и во всех отношениях он являлся образцовым офицером имперского космического флота. Его мундир всегда был идеально выглажен, а волосы аккуратно зачесаны назад. Мичман чуть ли не до буквы следовал флотскому уставу и не давал спуску всем остальным. Иногда Можайскому казалось, что Ридус еле сдерживается, чтобы не отпустить какое-нибудь замечание в адрес самого капитана, однако молчит, боясь нарушить субординацию. Можайскому не нравился подобный тип людей. С такими неуютно в мирное время и опасно в бою, где зачастую приходится поступиться некоторыми правилами ради выживания. Еще капитана смущал тот факт, что Ридус был единственным новым членом экипажа с реальным боевым опытом и выслугой почти в десять лет. Выглядело так, будто какой-то другой капитан решил избавиться от надоевшего ему мичмана и сбагрил его на остро нуждающееся в экипаже «Сияние». В ином случае Можайский получил бы либо больше опытных флотских офицеров, либо же ему достались бы одни «зеленые» новички. Ридус выбивался из общей картины, и это беспокоило капитана. Но он был бы плохим лидером, если бы отказывался от подчиненных только потому, что они не соответствуют его личным ожиданиям. Можайскому придется найти общий язык со своим помощником, и сделает он это как можно скорее, пока их отношения не подверглись настоящей проверке.

«Сияние» тем временем неумолимо приближалось к переходу в систему Миллениум. По мере того как пространственная червоточина становилась все больше, капитан мысленно повторял в голове приказ адмирала. На первый взгляд распоряжение было очень простым. Можайскому всего-то и нужно было, что отправиться в дружественную систему Миллениум и подтвердить лояльность местных миров по отношению к Единой Империи. Но все портил контекст. Несколько дней назад рыцарский орден Знаменосцев отразил нападение Диктата на систему Варрадо. Однако орден едва не потерпел поражение, когда к врагу неожиданно пришли подкрепления из Миллениума. Знаменосцы смогли уничтожить весь вражеский флот, но заплатили за это большим количеством рыцарей. У ордена не осталось сил, чтобы отправиться в Миллениум и убедиться в предательстве местных королей. Эту задачу возложили на другой орден – Титанов пустоты. Технически, они также считались рыцарским орденом, но на практике имели мало отношения к могучим воинам в доспехах. Титаны пустоты являлись большим военным флотом и внутри придерживались иерархии, больше напоминавшей аналогичную у космического флота Диктата. Это было неудивительно, ведь своим происхождением и те, и другие обязаны морскому флоту, традиции которого изначально зародились на территории Диктата. Как и все моряки, покорители космоса также пытались всяческими силами выделиться на фоне остальных, введя у себя на кораблях свои собственные порядки, ранги и устав. Многим в Империи это не нравилось. Например, Церковь Единения уже неоднократно пыталась обвинить Титанов пустоты и прочие флотские ордена в ереси. Однако адмиралы в таких случаях лишь открыто смеялись в лицо обвинителям. Они прекрасно знали, как важна и незаменима их служба, а потому были уверены в своей неприкосновенности вплоть до тех пор, пока их действия не нарушают интересов Империи.

Читать дальше