Софья Волошина - Космос обетованный

Команда согласилась с выводами Рейна Стилла, даже наш капитан не стал щеголять своим суперважным мнением, которое имел обычно по любому вопросу. И пока команда обсуждала детали высадки, я забился в угол и оттуда создавал видимость увлечённости процессом, пока мысленно горевал о судьбе Черныша.

Нет, нет, нет, так не должно быть! Одно дело, когда на земной манер переделывают планету, покрытую колонией простейших, устроившихся прямо на голых скалах, а другое дело, когда ставят под удар такую величественную флору, как черные деревья.

Надеюсь, когда Рейн Стилл убедится, что обитатели каменистой планетки не обладают разумом, экспедиция оставит планету-лес в покое.

Корабль занял положение на орбите четвёртой планеты, и мы отправили зонды для взятия проб воздуха и почвы – открытых водоемов тут не наблюдалось, вся вода, предположительно, присутствовала в виде паров, но могли обнаружиться и подземные озёра. И всё это время мы не прекращали попытки определить разумность обитателей Чаши. Если разум обнаружится, то придётся вступать в контакт, следуя протоколу.

Мы провели на орбите планеты больше двух месяцев. Время тянулось долго, в замкнутом пространстве корабля было скучно. Все изображали дружелюбную команду, но, какой бы совместный досуг Наталия ни организовывала, норовили разбрестись по каютам.

Ульрих с Ричардом резались в покер, угрожая научить остальную команду, а когда он надоедал, то в видеоигры – в библиотеке корабля было всё то, что по мнению земных психологов помогало снять стресс. Когда Ульрих не проводил время с приятелем, то пропадал в зале, пытаясь сбросить вес и накачаться. Виктор постоянно был чем-то занят – то обход корабля зачем-то делал, то вырезал у себя в каюте фигурки из мусора, который попадался под руку. Юна под руководством Рейна либо возилась в лаборатории, помогая мне анализировать пробы грунта и атмосферы, либо сидела в каюте, страдая, что перегрузки плохо скажутся на её красоте. Пока не говорит о внешности – приятная и очень умная девушка, с которой можно пообщаться. Но иногда на неё что-то находит и всё, часами рассказывает про блефаропластику и увлажняющие крема для жительниц орбитальных станций. Харрис бесцельно бродил по кораблю, предлагая помочь. Мне показалось, что он хуже всех переживает вынужденный отпуск.

Чем были заняты Корнелиус и Максмилиан – неизвестно. Я же с особым азартом принялся за исследование Черныша. Информации с разведывательных зондов не хватало для полной картины, а ведь так хотелось хоть немного изучить этот прекрасный мир.

Наконец Рейн собрал совещание и объявил радостную для меня и эндемиков Черныша новость – не было обнаружено никаких признаков разума и попыток вступить в контакт. А вот атмосфера, за исключением некоторых примесей, была пригодна для человеческого дыхания. Что ж, терраформирование и не такие проблемы решало! Во мне забрезжила надежда, что никто не тронет маленькую чёрную планетку с её замечательными лесами…

Высадку на четвёртую планету назначили на сто пятьдесят третий день экспедиции. Из соображений безопасности на корабле должно было дежурить не менее половины экипажа, поэтому Корнелиус Вульф, Харрис О'Харрис, врач Наталия Бочарова, Семёнов и Максимилиан Бошан остались, а мистер Стилл, Ричард Трейси, Ульрих Шеффер, химик Юна Кан и я подготовились к высадке.

Рейн Стилл, как выяснилось, запомнил моё предвзятое отношение к Чаше и хотел оставить меня на корабле, но мне удалось убедить всех, что из меня выйдет идеальный носильщик. Никому не хотелось тащить аппаратуру на себе и ходить в тяжёлом и неудобном экзоскелете вместо лёгкого скафандра класса TP1.

Для приземления было выбрано ровное плато. От края до края – голый пыльный камень. Я шёл позади и нёс всю аппаратуру, оглядывая унылые окрестности. Рейн Стилл постоянно косился на меня, словно ожидая какой-то пакости. Так странно – это моя первая высадка на другую планету, а я испытывал лишь раздражение. Меня сильнее взбудоражила наша тренировочная высадка на Ганимед, ещё в университете. Всё, о чём я мог думать сейчас – это как доказать непригодность Черныша для терраформирования.

Заблудившись в своих мыслях, я чуть не налетел на внезапно остановившегося Рейна. Ровное, как покрытие космопорта, каменное плато закончилось обрывом, под которым раскинулось… озеро? Нет, это было не озеро, а огромная колония местных обитателей. Не думал, что зрелище окажется настолько мерзким: серо-сизая масса, напоминающая гной, волновалась, норовя выплеснуться на берег.