Борис Наумов - Сонный человек разбушевался

– Пусть приступает к работе… – просили за Анатолия у цехового начальства некоторые товарищи.

– За самовольные прогулы полагаются наказания, – парировал начальник цеха.

– Какие наказания? Ничего здесь плохого не случилось из-за его отсутствия. А он хороший специалист, наладчик высшего класса. Он нам нужен. Пусть немедленно приступает к работе, – настойчиво требовали другие, более радикальные партнёры по работе.

Оба брата, каждый на своём месте, были хорошими специалистами и пользовались уважением в коллективах. Начальник цеха тоже с удовольствием бы взял Анатолия обратно на прежнее место, но его официальное положение требовало соблюдения законных правил и объяснений.

– Я попробую решить этот вопрос, но, гарантий на положительный исход не могу дать, – более смирительным голосом начальник цеха пообещал ребятам уладить ситуацию с возвратом Макеева на прежнее рабочее место.

Анатолий, присутствующий при разговоре, молчал, словно речь шла не о нём, а о каком-то постороннем человеке. По выражению его лица трудно было догадаться, хочет он снова влиться в свой коллектив, или ему было всё безразлично. Где-то внутри его сознания временами проскальзывало удовлетворение тем фактом, что здесь сотрудники его помнят, уважают и очень хотят снова видеть на рабочем месте.

– А что ты скажешь, Анатолий Гаврилович? – обратился начальник цеха к Макееву. – Ты хотел бы снова работать с нами? Или нет?

– Можно попробовать, – неопределённо и обидно для решительно требующих товарищей, промямлил Анатолий.

– Что значит, попробовать? – возмутился ответом начальник цеха. – То есть, тебе безразлично? И ты снова можешь в любое время исчезнуть в неизвестность?

– Попробую, – снова односложно и неуверенно, негромко высказался Толя.

– Что значит, «попробую»? Попробую работать, или попробую исчезнуть?

– Попробую, – как заведённый, повторял одно невразумительное слово Анатолий.

– Вот видите? – обратился начальник к ребятам. – Вы хлопочете за него, а он не считает себя виноватым и не горит желанием быть вместе с вами.

– Да будет он гореть. Будет. Мы его здесь подзарядим. Оформляйте, Иван Акимович, – не отступали друзья.

Анатолий, чувствуя поддержку товарищей, стал всё более, увереннее, сознавать, что его место здесь и дальнейшая его жизнь продолжится с этим коллективом.

Алекс не присутствовал в цеху вместе с братом, но, когда узнал о тёплом приёме Анатолия и борьбе товарищей за его будущее, он искренне обрадовался.

– Вот видишь, Толечка? Ты в этом мире нужен и ещё сможешь здесь жить счастливо.

– Счастливым я уже не буду, Алёша. Сердце у меня умерло. А без него…

– Не говори так, брат. Любимая работа, общество товарищей, моя поддержка помогут тебе восстановиться и снова найти своё место в жизни.

– Посмотрим, – всё ещё чувствуя неуверенность, согласился Анатолий.

Решив до конца довести свою миссию вывода брата из депрессии, Алекс оставался жить у него в квартире. Они ещё долго говорили на разные темы, но, каждый раз, Алекс старался свести любой разговор к одному и тому же финалу – хоть маленькими частичками вселять в сознание брата веру в жизнь, изгнание депрессии.

– Ты знаешь, Толя, у тебя хорошая работа.

– Это почему ты так решил?

– Во-первых, потому, что там хороший коллектив, во-вторых, ты там делаешь полезное дело.

– Ты разве знаешь, чем я занимаюсь?

– Я знаю, что ты – наладчик, значит, что-то нужное налаживаешь.

– Какой ты умный и догадливый, братец! Какие глубокомысленные заключения делаешь! – Анатолий впервые улыбнулся и нежно, по-братски погладил Алекса по голове.

– Да, я такой. Всегда брал с тебя пример.

– Нет, дорогой мой. Ты превзошёл меня. Ты – инженер, и, насколько я наслышан, инженер ты первоклассный.

– Перестань меня расхваливать, Толя. Я, видно, не совсем хороший инженер.

– Почему ты так решил?

– Потому что меня уволили с работы. А вот тебя с радостью оставили на прежнем рабочем месте. Значит ты – не просто наладчик, а наладчик незаменимый.

– Постой, постой. Это как уволили с работы? Так ты живёшь у меня потому, что тебе нечем заниматься? Может быть, у тебя ещё и нет средств, к существованию?

– Я живу у тебя потому, что ты – мой брат, и мы – одна семья. Не выгонишь же ты меня на улицу?

– Я тебя не выгоню, живи, сколько хочешь, но, тебе надо заниматься своим любимым делом, – Анатолий начал громче разговаривать, он почувствовал несправедливость и, как всегда бывало ранее, сразу решил взяться за её устранение.