Андрей Мансуров - Капризная с-сука!..

– А когда ты успела побывать в Норвегии?

– Хватит хитро щуриться, и подкалывать. Читала я про неё. И вообще: еда и правда была вкусной.

– Ты права. Спасибо Вайсу. Кормит отлично. Жаль, что у него все колени – титановые. Поэтому он не смог сделать карьеру профессионального солдата, но, слава Богу, у него имелось хобби. Его он и превратил в свою вторую профессию!

– Надо же. Вот так про вас, красавцев, и узнаёшь такое, чего никогда бы не подумала. Но он и правда – мастер!

– Ага. А ещё мастер – док Маркс. (Прости за каламбурчик!) Именно его (Ну и, понятное дело, Хвана!) стараниями все наши фрукты-овощи-корнеплоды столь вкусны и полезны! А ещё он выращивает (Ну, ты видела!) даже дыни!

– Прекрасно. Мне сейчас как никогда нужны дыни. Прямо слюнки потекли! А ещё хочется чего-нибудь солёненького. И вообще – меня с утра что-то подташнивало.

Лицо у Ходжеса вытянулось, а улыбку как рукой смыло:

– Ты – что?! Уж е ?! Так… Быстро?!

– Расслабься. Это я снова – шучу. Разморило меня что-то после сытной и вкусной еды! Да и накинулась сдуру, даже почти не жуя: словно с голодного края!

– Ха! «С голодного края»! Мы с тобой потеряли столько калорий – и не сосчитать! Думаю, килограмма по два точно сбросили!

– М-м-м… Пожалуй. Но теперь – помоги мне. В-смысле – убери посуду, и доведи меня до кока.

Кок, отошедший к одной из десятка плит, на которых уж е что-то кипело и шкворчало к обеду, очень быстро подошёл, оставив очередную гигантскую кастрюлю, над которой колдовал, когда Наиля крикнула ему через проём:

– Спасибо, сержант Вайс! Было и правда – очень вкусно!

– Наздоровье! Рад, что понравилось. Но… Вы – как? Сможете прийти на обед?

– Надеюсь. Недаром же капитан выделил мне в моё полное распоряжение на сегодня – этого сильного и широкоплечего старшего техника! Уж как-нибудь дотащит меня!

– Да вы не смущайтесь, миссис МакГоннегал! Только намекните – и вас доставят сюда в лучшем виде… Да кто угодно!

– Ага, размечтались! – Ходжес фыркнул, – Так я и отдал свою даму каким-то дохленьким охламонам! Сам прекрасно доставлю! Тем более, до этого уже каких-то три часа.

– Вот-вот, доставляй. Теперь можно делать это смело. Ребята этому гаду… Всё сказали! И если он сюда ещё раз сунет свой поганый нос, я съем свой поварской колпак!..

Ходжес мысленно отметил, что кок ничем особо не рискует: «поварского колпака» у него отродясь не водилось!

Наиля тем временем повернулась к тем немногим, кто ещё оставался в столовой. Руки сцепила перед грудью. Говорила громко:

– Я, я… Спасибо, вам, ребята! Я так… – тут у неё на глаза навернулись слёзы, и она вынуждена была замолчать, опустив голову.

Пятеро присутствовавших, отставив еду, подошли. Они смущённо молчали, очевидно, стесняясь сформулировать. За всех высказался капрал Карпов:

– Вам больше нечего бояться на нашем, а теперь – и вашем корабле, миссис МакГоннегал. Мы… Не допустим ничего такого в будущем. Да и…

Этот гад уже слинял отсюда, словно крыса, поджав хвост! И драпает к Земле!

– Я… Спасибо! И… называйте меня – просто Наиля!

– Договорились, Наиля. И – всегда к вашим услугам!

Ходжес был вынужден почесать затылок. Из глаз их «неприступной и гордой» «стервозины» сами-собой текли крупные слёзы, оставляя на щеках мокрые дорожки. Мужчины, подошедшие к ней, очевидно, оказались растеряны ничуть не меньше его: потупились, стали переминаться с ноги на ногу, явно стесняясь подойти ближе. Положение спас вышедший из-за перегородки Вайс:

– Наиля, солнце вы наше! Вот носовой платок: не сомневайтесь, он чистый! Я ношу его в кармане по привычке – в силу традиций!

Наиля промокнула платком оба глаза. Вдруг кинулась коку прямо на широкую грудь, рыдая в голос:

– Спасибо! Спасибо вам всем! Я… Знаю: вела себя, как последняя свинья! Всё пыталась остаться независимой! Гордой!

Кок чуть усмехнулся, нежно похлопывая женщину по сотрясающейся спине:

– Да ладно вам, Наиля. Мы это понимали. Ну, почти все – понимали. И мы не в претензиях! Да и вообще: вы – самая замечательная и прекрасная леди на всём белом свете!

– Ну, в этом-то я никогда не сомневалась… Тем более, что я – и правда, теперь – единственная и неповторимая! И переполнена благодарностью и желанием загладить свою вину! – Наиля, отстранившись наконец от широкой груди в белом халате и фартуке, посмотрела на кока, и на всех остальных, – И я вам это… Докажу! Делом!

Правда-правда!

Широкие улыбки показали ей, что мужчины вполне оценили её подвиг.