Василий Попов - А мы – это вы!

– Теперь ты понимаешь, что ты сделал?! – чёрные пузырьки слов говорящего буквально взрывались в стекле, которое хрустело, едва не трескаясь. – Ты предал свой народ, свою расу… – грудь стоящего за стеклом, вздымаясь, вот-вот должна была разорваться. – Ты погубил мой народ… в живых остались единицы…

По всем сторонам стеклянного куба засветились цветные кадры жизни планеты, о которой говорил «Александр». Они такие же, как люди, нет – они такие же, как стоящие за стеклом существа, без пигментных пятен на лице, но с развевающимися волосами, – именно они выражают их эмоции радость, счастье… Стоящие в лесу или парке с причудливыми растениями и яркими цветами дети, не открывая ртов, общаются движением волос, они ими жестикулируют, ими же они касаются плеча друг друга или руки в поддержку или, играя, хлопают ими… На скамейке рядом с уходящими к звёздам высокими, отражающими свечение планет и мерцание звёзд зданиями молодые пары касаются друг друга волосами, которые переплетаются между собой в любви и чувствах… Стоящая рядом с диковинным животным (на трёх ногах, с большой головой и тремя треугольными глазами) девочка, кормя его, запустила свои волосы в гриву зверя, которая, реагируя, откликнулась на ласку… Двое детей вели старика под руки к висящему в воздухе транспорту, а их волосы гладили тело идущего по рукам, поддерживая и подбадривая…

Люди, открыв рты, смотрели на кадры трансляции, даже Александр, неестественно разогнувшись, смотрел на потолок.

– Теперь наша планета почти пуста, привезённый тобой… и мной… вирус погубил её, – кадры счастливой жизни погасли, проявляя стоящего за стеклом, одного из немногих оставшихся в живых представителей только что продемонстрированной землянам расы. – Я говорю «мы» только потому, что во мне частица твоей чёрной души… – он с тоской взглянул на Таниту и Эльзу. – Могу вас успокоить – таких, как – он, я один, и… – он вздохнул, и его волосы кончиками, как могло показаться, вытерли слезу с его глаза. – И я фактически изгой, никто не захотел бы носить в себе частицу его! Я пожертвовал собой ради особой миссии…

– У тебя был выбор? – горько усмехнулся Александр, уже смело разглядывая носителя частицы себя.

– Мы умирали мучительно, – в огромных глазах «Александра» скорбь. – Поверь мне, я один их тех, кто согласился быть таким, как ты, и далеко не «героем космонавтики», которым ты себя признанно считаешь…

Внезапно раздался писк – на стекле появились данные медицинских диагностик Таниты и Эльзы. Те вчитывались в них.

– Вот и наши девочки готовы для перехода в этот мир… – грустно произнёс «Александр». – Вам пора, – он улыбнулся женщинам Земли.

– А если мы не уйдём?! – голос Эльзы людям показался необычно твёрдым.

– Ты что?! – возмутилась Танита, глядя на неё, расширяя глаза. – Хочешь остаться с этим?!

По лицу Александра пробежала тень боли. По лицу «Александра» за стеклом тень злорадной улыбки.

– Даже если и так, то что? – Эльза смотрела на Таниту исподлобья. – Он делал всё из-за своей дочери, и он не виноват, что так всё получилось…

– Не переживай, Танита! – посыпалось из лопающихся пузырьков сверху – волосы «Александра» тянулись к женщинам. – Я это предвидел – она не останется…

В глазах людей немой вопрос.

– Она не устоит перед этим…

Волосы «Александра» развернулись к разгорающемуся за его спиной свечению, затем и он сам. Размыкая периметр охраны, к кубу приближалась группа прыгающих и галдящих весело (их пузырьки смеха и голосов уже лопались над головами землян) Эльз и Танит.

Около двух десятков «женщин» подошли к стеклу, они смеялись весело, махая руками замершим от неожиданности женщинам в кубе. Их огромные глаза полнились счастьем. Они, как и волосы и пигментные пятна, разнились по цвету, оттенками… не было ни одного похожего. Толпа этих одинаковых и в то же время различающихся особей звала и манила Таниту и Эльзу.

И они не устояли. Они пошли навстречу – к стеклу, забыв про Александра и его поступки. Остановка перед стеклом. Эльза попыталась оглянуться на Александра, но нет – они с Танитой «утонули» в стекле стены, оставляя после себя рябь на гладкой его поверхности, и уже в шумной галдящей толпе быстро удалялись, оставляя землянина в одиночестве. Один на один с собой и его судьёй с частицей его – Александра – внутри.

– Ну что… теперь? – Александр сидел на полу возле стекла, напротив так же расположившегося к нему за стеклом «Александра». – Когда мы одни… может, скажешь всё до конца, правдиво, всё как есть?! И какова твоя миссия, из-за которой ты примерил на себя «чёрную душу»?