Лана Кузьмина - Холодное одиночество космоса [litres самиздат]

А что касается сильмурилианцев, то давно решено, что разума у них не больше, чем у мыши, пусть даже и выглядят они как ждуны из старинных мемов. Нахождение же их в зоопарке обусловлено редкостью вида и попыткой восстановить популяцию.

– А потом их выпустят в естественную среду обитания? – капитан расхохотался. – Снарядят корабль и отправят? Держи карман шире!

– Вы предвзято относитесь к людям…

– Какой же вы зануда, доктор! – Глебу наскучил разговор, и он, зашагал прочь. – Займитесь делом! Книгу почитайте, что ли.

– Не могу! – доктор достал из кармана свёрнутую в рулон читалку, взглянул на неё устало. – У меня от книг тоска. Они все про Землю.

Я задремало, на повороте с лёгким стуком слетело с нижнего отростка и быстро отбежало в сторону. Глеб обернулся – никого. Нагнувшись, почесал отросток.

Я стало любопытно и я пригляделось: на верхних конечностях какие-то щупальца, по пять на каждом. Сам отросток сгибается лишь посередине. Бедный! Такими только и можно, что чесаться. Для остального они бесполезны. Даже башни ими не построить.

Эх, сцепиться бы хоть с кем-то! Я представило свою поляну, убегающие за горизонт небесные шары, собравшееся в гигантской сцепке сообщество. От одного к другому плывут образы увиденного за тридцать тысяч ударов сердца. Каждый стремится показать самое удивительное. Ведь умение находить удивительное даже престижней умения строить башни.

В этом всё дело. Я построило самую высокую башню, но в историях было не сильно. Зато Три Белых Полоски каждый раз приводило сообщество в изумление. Я тоже иногда заходилось в экстазе от картин, которые передавало Три Белых Полоски. Считали, что тот не видит того, что передаёт, а формирует новые картины из прежних впечатлений. В сообществе я такого больше никто не мог.

То огромное, шумное, опустившееся за камнями Иу напугало всех. Только я побежало навстречу удивительному, тому, что никто не увидит вблизи кроме я. Все забудут про Три Белых Полоски. Только я стану предметом зависти, строитель самой высокой башни и показчик самых удивительных картин.

В огромном предмете образовалась дыра, из которой полезли большие неуклюжие существа. Одно из них, (потом я узнало, что это Глеб), выползло первым и открутило себе голову. Под ней оказался короткий розовый отросток с двумя неподвижными глазами.

– Атмосфера идентична земной, – выкрикнуло оно и принялось сдирать с себя шкуру.

– Я бы не советовал, так сказать, разоблачаться, – послышался робкий неуверенный голос. – Мало ли что.

– Бросьте, доктор! Система утверждает, что ничего опасного для людей на планете нет.

Я подпрыгнуло, чтобы получше разглядеть незнакомцев и не рассчитало. Ветер отнёс её прямо к первому. Я вцепилось в его верхний отросток на уровне глаз и с перепугу брызнуло защитным ядом. Яд на существо не подействовал.

Оно закричало и замахало руками. Я отлетело в глубь предмета, из которого все выползали. Там я засуетилось, запуталось среди нижних отростков и долго бродило по запутанным коридорам, ища выхода. А когда отыскало, оказалось, что он замурован, и я внутри неизвестно чего летит в межзвёздном пространстве. Так говорили существа на борту.

Сначала я не верило. Позднее, впитав в себя множество картин, всё поняло и загрустило.

Я оторвалось от воспоминаний и снова вцепилось в отросток Глеба. Странные у них всё-таки имена, ничего не значащие. Я зовусь Две Полоски Четыре Точки, и каждый при встречи знает, что я – это я, а не какие-то там Две Точки Треугольник. Жуткое существо. Всегда передаёт картины раздавленных, покалеченных и обезглавленных, схваченных огромными летающими мау членов сообщества.

– Привет!

– Привет, Ариша!

Внутри у Глеба потеплело. Он давно не видел девушек, к тому же таких милых. Даже безобразное чёрное пятно на шее не портило её красоты.

Арина проследила за его взглядом:

– Ты думаешь, мы умрём?

– Все умрут когда-нибудь. А насчёт пятна ты мне скажи. Ты же учёный.

– Я? Ну, да… учёный. Закончила институт и на корабль. Бежала от своей дурной судьбы. Знаешь, что говорят про детдомовских?

Глеб покачал головой.

– Говорят, что у них гены дурные и что в детском доме их ничему не учат, что все они наркоманы, пьяницы и преступники.

– Врут, – не задумываясь сказал Глеб. – Не все такие. Ты же смогла.

– Да, – Арина мечтательно улыбнулась. – Знаешь, когда мы вернёмся, я никуда больше не полечу. Денег как раз хватит на домик с садом в красивом месте. Замуж выйду, дети… У тебя есть семья? Ах, да! Сюда же только одиноких берут, без привязанностей.