Валерий Рощин - Солнечный ветер

– Держи, – полез в кармана шинели Александр. Вынув небольшой сверток, протянул: – Это тебе. Лично от меня.

– Что это?

– Подарок. Новая квартира, полковничьи погоны, Звезда Героя – это от благодарного советского народа и государства. А это – от меня. Как ни крути, а я тебе жизнью обязан. И не раз.

– Да ладно тебе, Саня, – засмущался Рита.

– Бери-бери.

Ритвицкий принял подарок, осторожно развернул красивую упаковку и, покрутив в руках небольшую коробочку, обклеенную бордовым бархатом, открыл выпуклую крышку. На мягкой атласной подложке лежали шикарные золотые часы.

– Мать моя Рита! – изумленно произнес Влад. – Вот это подарок! Обалдеть…

Вынув часы, он заметил на обратной стороне гравировку.

– «Ритвицкому Владиславу Аркадьевичу – другу, сослуживцу и замечательному человеку от Сергеева А. С.», – прочитал он. И с трепетом приобнял товарища: – Спасибо, Саша! Я очень тронут. Слушай! – вдруг встрепенулся он. – Бросай свою машину у меня во дворе! Сейчас сбегаем в магазин, организуем холостяцкий стол, а?

– Не могу, Влад.

– Куда-то торопишься?

– Хотел Ирине позвонить, – признался Александр. – Она в письме приглашала в гости, как только вернусь из космоса.

Ритвицкий вздохнул:

– Нет ее в Москве.

– Как нет?

– Уехала.

– Куда? Зачем? – не понимал Сергеев.

Рита неохотно, с натяжкой отвечал:

– В Куйбышев уехала. Мама у нее сильно болеет. Если не ошибаюсь, сейчас лежит в больнице.

– Черт… – почесал командир переносицу. – Что же делать?..

– Очень хочешь ее увидеть?

– Да.

– Тогда дуй в Домодедово – на вечерний рейс до Куйбышева еще есть билеты.

– А дальше? – растерялся Сергеев. – Я понятия не имею, где она живет.

– На улице Галактионовской, – прикрыв глаза, сказал Ритвицкий. – Старый двухэтажный дом напротив рынка… Вход со двора… Большая коммунальная квартира на втором этаже… Две комнаты в конце коридора… И вот еще что.

– Что?

– Купи для ее мамы в Москве хорошего инсулина. В Куйбышеве с ним есть проблемы.

Затаив дыхание, Сергеев спросил:

– А потом?

– А что потом?.. Ирина очень обрадуется твоему приезду, и все у вас будет нормально. Маме станет полегче и ее выпишут; ты с Ириной вернешься в Москву; через год у вас родится сын – здоровенький, улыбчивый малыш, которого вы назовете… впрочем, не стоит забегать далеко вперед. Иначе жить станет неинтересно.

Через десять минут, распрощавшись с командиром, Рита поднялся в свою новую, недавно полученную квартиру в Звездном городке. Сняв китель с полковничьими погонами и со сверкавшей Золотой Звездой, он аккуратно повесил его на спинку единственного стула и вынул из кармана бордовую бархатную коробочку.

Открыв ее, он еще раз полюбовался подарком и медленно подошел к стене, возле которой на полу покоились еще не разобранные вещи: два чемодана, дипломат, рюкзак, упакованные в брезентовый чехол горные лыжи, набитая летными куртками парашютная сумка и черный штурманский портфель.

Ритвицкий подхватил дипломат, положил его на подоконник, открыл крышку и замер с улыбкой на лице.

Дипломат был почти доверху наполнен коробочками, весьма похожими на ту, которую сегодня подарил Сергеев. Разве что бархат различался по цвету: ярко-красный, фиолетовый, синий, бордовый…

Ладонь Владислава скользнула по выпуклым крышкам, задержалась на одной, приоткрыла.

Внутри коробочки лежали золотые часы.

Мужские золотые часы с благодарственной гравировкой покоились и во второй коробочке, и в третьей, и в четвертой, и в пятой…

Ритвицкий ощупывал каждую, вспоминая, как и кому спасал жизнь. И продолжал таинственно улыбаться…