Сергей Панченко - Я стираю свою тень

— Оторва, — вырвалось у меня.

Айрис бросила на меня удивленный взгляд синих глаз.

— Ми амиа сентено оторва, — ее голос дрогнул.

— Нет, ты оторва и есть, — я подумал, что она пытается убедить меня в обратном. — Приличные девушки так себя не ведут.

— Унта михуто, — Айрис неожиданно активизировалась.

Повозилась с ручкой открывания двери, открыла ее и выскочила на улицу. Подбежала к багажнику и попыталась открыть его, не зная, что он открывается только кнопкой изнутри салона. Я нажал кнопку. Крышка приподнялась. Айрис нырнула в багажник и вытащила из него свою капсулу.

Заинтересованный ее действиями, я тоже выбрался из машины. Пассажиры подъехавшего к колонке джипа уставились на мою спутницу в анатомически облегающем костюме. Айрис было не до них. Она растянула капсулу, легла в нее и закрыла глаза. В районе ее головы прямо из подушки, на которой она лежала, вытянулись отростки и срослись с тканью костюма.

— Мужик, а что это у вас происходит? — спросил обрюзгший толстяк с крупным носом из джипа.

— А-а, — я не мастак сочинять на ходу, — это у нас стартап новый. Высокотехнологичный гроб. Тестируем некоторые функции.

Мужика скрючило от отвращения. Он скрылся за тонированным окном. Я выдохнул с облегчением. Айрис пролежала без движения и признаков жизни минут пять. За это времени к заправке подъехали, заправились и уехали несколько машин. И все, кто видел картину лежащей в капсуле девушки, проявляли нездоровый интерес.

Айрис открыла глаза и посмотрела на меня с чертиками во взгляде. Я сразу понял, что меня ждет сюрприз и морально приготовился к худшему.

— Привет, — произнесла она на чистейшем русском.

Бывает так: когда с тобой разговаривает сумасшедший, в какой-то момент ты начинаешь теряться, кто из вас на самом деле съехал с катушек. Айрис несла какую-то чушь про космос, про свое неземное происхождение, но так связно и убедительно, что я верил ей вопреки голосу разума. Или хотел верить, чтобы она не оказалась чокнутой со странным летающим гробиком. Не знаю почему, но мне было бы обидно, если бы она оказалась сумасшедшей. Природа так постаралась с ее внешностью, что любое отклонение рассудка от нормы выглядело бы жестокой иронией.

— Землян, родившихся не на Земле, намного больше, чем живущих здесь. Уже многие тысячелетия идет отбор лучших. Их увозят с этой планеты, чтобы они развивались среди других народов, приспосабливаясь к нормальному сожительству с другими цивилизациями. Земляне живут на других планетах, кажется, на трех, кроме этой. Но большинство из нас живут на космических станциях, на которых воссозданы настоящие земные условия. Я как раз с одной из таких, — Айрис собрала свои золотые локоны в ладонь и погладила их несколько раз.

— А на каком языке ты разговаривала? — спросил я, решив, что буду верить всему сказанному.

— На общем. Это язык, на котором общаются между собой земляне. Возможно, он искусственный, и не похож ни на один из существующих здесь. Моя бабушка помнила русский язык, потому что ее забрали в детстве. Она звала меня не Айрис, а Ириской и часто называла оторвой, когда я хулиганила.

— Теперь понятно, почему ты так отреагировала на это слово.

— Здорово, что ты его произнес, иначе мне еще долго пришлось бы созерцать тебя, напрягающегося, как жаба в брачный период.

— А почему как жаба-то? — меня обидело сравнение.

Айрис надула щеки и выпучила глаза.

— Я совсем не так напрягался, как ты изображаешь. Могла хотя бы спасибо сказать за то, что я спас тебя, а то сгорела бы в своем гробу.

— Спасибо, — она закатила глаза. — Эта капсула не дала бы мне погибнуть. В ней есть медицинский модуль, способный вывести даже из клинической смерти. Такие капсулы создаются на случай гибели корабля. В ней можно прожить несколько десятилетий в замершем состоянии.

— Твой корабль погиб? — догадался я.

Айрис неожиданно замялась.

— Нет. Я сбежала с него.

— Зачем? Тебя там удерживали силой?

— Ну ты и занудный тип! — Айрис усмехнулась. — Я сбежала с него, потому что меня везли в тюрьму.

На моем лице отразилось все, что я думал по этому поводу. Наверное, оно выражало страх, неуверенность, сомнение, и эти чувства не красили его. Она направила в меня указательный палец и нескромно засмеялась. Меня смутил ее смех. Он показался слишком насмешливым, а я очень ранимо относился к насмешкам.

— А ты чего напрягся? Как будто я сбежала, чтобы свести с тобой счеты, — Айрис хмыкнула. — Раньше я не особо верила в разговоры про то, что на Земле все мужики обабели, а теперь… — Айрис многозначительно замолчала.