Сергей Панченко - Брат во Христе

Ко всем человеческим страстям отец Анатолий имел одинаковое влечение, которое можно было назвать чрезмерным. Он любил выпить, но именно любил. Относился к этому процессу с настоящим эстетическим пиететом. Красивый стол к рюмке водки, коньяка или виски обязательно должен быть, иначе и не стоило затевать пьянку. Как ему самому казалось, именно сочетание еды и крепкого алкоголя, слабый он не уважал совсем, провоцировало его, и даже вдохновляло, как красивая особа поэта.

Чревоугодие было его второй страстью и неотъемлемой частью первой. За плохой стол отец Анатолий не садился, постная пища не возбуждала его аппетит, но с его доходами, он мог позволить себе любые деликатесы. Из-за потакания второй страсти, отец Анатолий ежегодно прибавлял килограмм по пять, и в настоящее время его вес перевалил за центнер. На пожертвования от прихожан он обзавелся большим автомобилем, но перейдя стокилограммовый рубеж, отец Анатолий снова начал ходить пешком. Ему хотелось поддерживать себя в форме, чтобы хватало мужских сил на еще одну страсть: отец Анатолий охоч был до женщин. Терпение он имел, и не влачился за женским полом по постам и праздникам уважаемых им святых. Во время литургий, воскресных молитв и даже отпеваний, он умудрялся выглядывать в толпе прихожан смазливое личико и кадрить его одним только плутовским взглядом. Слава бежала впереди отца Анатолия. Многие, местные одинокие и просто любящие процесс, дамы приходили в церковь, чтобы привлечь отца Анатолия. По окончании всех служб, отец Анатолий находил в ящике для пожертвований адреса ждущих его сластолюбиц и бодрой походкой покидал церковь, чтобы получить воздаяние за труды свои.

Отцу Анатолию было ближе к сорока. На путь служения Церкви он встал в довольно молодом возрасте. Духовные терзания после совершенных им неблаговидных поступков не давали жить. Тогда он начал молиться и почувствовал, как терзания куда-то бесследно деваются. Рассказывая о них богу, он будто очищался, сбрасывал себя на ноль. Тогда ему пришла в голову совсем интересная мысль, а что если, он устроится к богу на работу? Тогда своим служением он сможет не просто очищать себя, но и набирать запас, который можно будить спустить весело и разом.

Все было прекрасно до последнего времени и это абсолютно устраивало отца Анатолия, пока не началась какая-то чертовщина. Именно чертовщина, мимолетная, ускользающая, призрачная. То что-то черное мелькнет в боковом зрении, то шорохи начнут раздаваться по церкви, то засмеется в ночи далеким сатанинским смехом, то пол качнется под ногами, то среди ночи померещится призрак в окне. Отец Анатолий обратился в поликлинику, проверить голову, сосуды и все, что может повлиять на галлюцинации. Врач ничего подозрительного не нашел, для верности выписал лекарств и заставил пропить. Это не помогло. Черти подбирались все ближе.

Тогда отец Анатолий решил, что с грехами надо заканчивать. Как-никак он лицо, приближенное к богу, и если ему вскоре суждено закончить земной путь, то предстать пред очи апостола Петра он хотел с положительной характеристикой. Отец Анатолий бросил пить, из еды ел только кутью, запивая ее освященной водой, на женщин не смотрел совсем. И ждал улучшения. Но темнота сгущалась вокруг него. Черные тени прятались за спину, выглядывали через окна, шуршали в простенках. В конце недели батюшке стало совсем невмоготу терпеть и по окончании служб он выпил бутылку водки, занюхав ее свечными огарками.

Пробуждение было тяжелым, не только из-за сильного похмелья. В руках у отца Анатолия был крест, грубо вырезанный из церковной мебели. К одному из ответвлений креста скотчем был примотан нож. Батюшка совсем не помнил, откуда у него в руках оказалось это опасное изделие. Выходило, что сделал его он сам. Покалеченные ресурсы лежали рядом. Отцу Анатолию стало страшно, по-настоящему, суеверно и до холода в стопах. Знать прогневил он бога, знать видел он дела его и позволил Сатане открыть окошко в мир, чтобы истязать неумного раба своего. Отец Анатолий разрыдался. Слезы потекли по его щекам и бороде, превратив ее в козий хвост.

Он подолом рясы утирал свое лицо и приговаривал все молитвы, которые смог вспомнить с похмелья. Упрашивал бога дать знак ему, чтобы он понял, на какой путь ступить для исправления.

Отец Анатолий закрыл церковь, вывесил табличку, что сегодня службы осуществляться не будут и направился домой. Крест, сделанный своими руками, он не выбросил, почувствовав к нему бессознательную тягу. Жители поселка видели, как непривычно рано их священник, широкими шагами шел в обратную от церкви сторону. Видели они его в последний раз.