Джеймс Кори - Игры Немезиды

Филип отвернулся от лесов. Мирал и Джози сияли канистры с поддона и крепили к балкам. Вспышки тревожных маячков потускнели, их в дыму и смятении объезжали машины спасателей, направлявшихся, скорее всего, на выстрелы в оружейной. Филин, не знай он, как обстоят дела, тоже счел бы их главной угрозой.

«Начальничек, – тонким от тревоги голосом позвал Эндрю, – нам здесь край».

– Не переживай, – сказал Филип, – крепи очко.

Женщина из охраны положила руку ему на плечо.

«Прикажешь этим заняться?»

Прикажи мне их спасти!

Филип поднял кулак, слабо качнул им взад-вперед. Нет. Она напряглась, поняв, и ему на миг показалось, что она готова ослушаться приказа. Нет. Мятежник сейчас наказал бы сам себя. Джози закрепил последнюю канистру, затянул ремни. Ааман со своими вставили на место последнюю секцию.

– Одна минута двадцать секунд.

«Начальничек!» – вскрикнул Эндрю.

– Прости, Эндрю, – сказал Филип.

За секундой ошеломленного молчания последовал поток грязных ругательств и оскорблений. Филип переключился на другую частоту. Аварийщики военной верфи орали меньше. Женский голос на холодном отрывистом немецком отдавал приказы с почти скучающей точностью привыкшего к кризисам человека, и ответные голоса заражались профессионализмом командира. Филип указал на каркас. Чучу и Эндрю уже мертвы. Даже если еще не умерли. Филип подтянулся на свое место на перекладине, подогнал стропы вокруг пояса, в промежности и поперек груди и уложил голову на тугой подголовник.

Пятьдесят семь секунд.

– Нибан, – сказал он.

Ничего не изменилось.

Он вернул рацию на шифрованный канал. Теперь Эндрю плакал. Рыдал.

– Нибан! Андал! [2] Два, три. – выкрикнул Филип.

Перекладины под ним вздыбились, он вдруг обрел вес.

Четыре химические ракеты осветили мощным выхлопом землю внизу, разбросали поддоны и опрокинули брошенный Миралом погрузчик. Ускорение толкнуло кровь в ноги, поле зрения сузилось. Голос в рации удалялся, становился тоньше, а потом сознание моргнуло, отключаясь. Скафандр сдавил бедра, словно рука гиганта выжимая кровь обратно. В голове немного прояснилось.

Кратер внизу уже стал продолговатой пыльной кляксой на лице спутника. По нему двигались огоньки. Башни по краям кратера моргали погасшими было огнями – система пыталась перезагрузиться. Верфи Каллисто покачивались, словно спьяну или после контузии.

Счетчик показал две секунды. Одну.

На нуле ударило второй раз. Филип не видел попадания метеорита. Камень, как и вольфрамовые болванки, летел слишком быстро, неуловимо для глаза. Но пыльное облако дернулось, словно от удивления, а потом от него покатилась ударная волна такой мощи, что ее было видно даже в этом слабом подобии атмосферы.

– Держитесь! – без нужды приказал Филип.

Все были готовы. В плотной атмосфере волна бы их убила. Здесь она казалась немногим страшнее жестокого шквала. Ааман крякнул.

– Проблемы? – окликнул его Филип.

«Песчинка ногу прошила, – объяснил Ааман. – Болит».

«Грацио, что не по по яйцам, койо, – встрял Джози».

«Я и не жалуюсь, – сказал Ааман. – Не жалуюсь».

Ракеты истратили запас топлива, перегрузка отвалилась. Внизу лежали убитые верфи. Огни погасли. Не было даже пожаров. Филип обратил взгляд на яркий звездный туман галактического диска, светившего им всем. Один из огоньков был не звездой, а выхлопом дюз «Пеллы», спешащей подобрать блудную команду. Только без Чучу. Без Эндрю. Филип удивился, почему его не мучает потеря двоих из команды. Из его первой команды. Он доказал, что ему можно поручить настоящее дело с высокими ставками, что он справится.

Он не собирался ничего говорить. Скорее всего, не собирался. Наверное, просто вздох вырвался сквозь зубы. Мирал хмыкнул.

«Ни фига, Филипито, – утешил он с высоты своего возраста. И, чуть помолчав, добавил: – Фелиц кумплеанос. Поздравляю, сабез?»

Филип Инарос благодарно поднял ладони. Ему сегодня исполнилось пятнадцать.

Через год после атаки на Каллисто, почти через три года после того, как они с командой отправились на Илос, и примерно через шесть дней после возвращения Джеймс Холден плавал над своим кораблем, наблюдая, как разборочный мех режет его на куски. Восемь тугих канатов крепили «Росинанта» к стенам дока – одного из множества ремонтных доков на станции Тихо, где ремонтная секция была лишь одной из множества секций массивной строительной сферы. Вокруг, в километровом объеме этой сферы, шли тысячи других работ, но Холден смотрел только на свой корабль.