Гордон Эклунд - А если звезды — это боги?

— Ну да! — озадаченно воззрился на нее Рейнольдс. — А как еще это назвать? Они преуспели в астрономии, чтобы определять точное время года и срок прихода следующего великого лета, ну так во что им верить? Естественно, астрология стала непоколебимой религией, потому что она работает! — Рейнольдс улыбнулся своим мыслям: ему представилось стадо атеистов-жирафов, застигнутое песчаной бурей и обессиленное.

— Ясно, — с нескрываемой растерянностью ответила Келли. Ее спутники неловко затоптались, не понимая, как реагировать на столь неправдоподобные откровения. Рейнольдса порадовало их смятение. Отчасти возвратилось качество, свойственное ему в молодости: способность погружаться в центр вещей, единственному из актеров на сцене двигаться и действовать по собственной воле, а не шпарить по тексту. Вот оно каково — чувствовать себя победителем, подумалось ему. Он утратил это качество на Марсе, на долгом обратном пути, в полнейшем безмолвном одиночестве. Он испытал себя и наткнулся на некое твердое внутреннее ядро, пришел к мысли, что люди и ожесточенное соревнование с ними ему не нужны. Работа в тесных помещениях исказила его душу.

— Полагаю, поэтому-то они сравнительно слаборазвиты технологически для своего возраста. Машины им не слишком нравятся, они так и не сумели к ним окончательно приспособиться. Когда их религии понадобился звездолет, они реализовали самую что ни на есть неуклюжую конструкцию.

Рейнольдс помолчал, чувствуя приятную легкость.

— Они в нем живут, но эта машина им не по нраву. Там воняет, как в загончике для животных. Они не доверяли моему регистратору. Они, наверное, очень нуждаются в изучении звезд, если так сильно отклонились от своей природы, чтобы пробиться к ним.

Келли поджала губы и прищурилась.

Рейнольдс подумал, что ее лицо наконец-то возвращается к привычному выражению.

— Все это превосходно, доктор Рейнольдс, — сказала она — прежняя Келли, знакомая ему Келли, Келли, которая в любой ситуации выворачивается так, чтобы оказаться наверху. — Но вы строите предположения. А нам нужны факты. Их звездолет неуклюжей конструкции, но он работает. У них должны иметься данные и снимки звезд. Они знают то, чего не знаем мы. Неисчислимое разнообразие подробностей, которое не получить, не совершив путешествия самим, а ведь, как мне сообщают из Хьюстона, даже с этим кораблем, разгоняемым бомбочками, века потребуются для выхода на скорость около процента от световой. Я...

— Я попробую, — сказал он, — но не думаю, что это легкая задача. Как только я пытаюсь коснуться предмета, который они явственно не желают обсуждать, мне скармливают неправдоподобную ложь.

— Да? — с подозрением спросила Келли.

И Рейнольдс тут же пожалел о сказанном, поскольку его еще на четверть часа задержали в гробоподобном кабинетике.

Но вот он вернулся к себе в комнату. Он перекатился по кровати на спину и уставился во тьму широко раскрытыми глазами. Он бы с удовольствием заглянул поработать в обсерваторию, но Келли сообщила, что отстраняет его от всех прочих обязанностей, пока он нужен чужакам. Он принял это как приказ. Наверное, так оно и было. Келли редко бросала слова на ветер.

За ним явились и разбудили. Впрочем, он и не собирался долго спать. В комнате по-прежнему царил непроглядный мрак. Кто-то яростно колотил в дверь. Он неторопливо, выгадывая время, поднялся и впустил пришедшего. Потом зажег свет.

— Вставай, — выдохнул тот. — К директору.

— Чего ей от меня надо? — спросил Рейнольдс.

— А я откуда знаю?

Рейнольдс пожал плечами и ушел. Он и так знал ответ. Наверняка это опять чужаки: Джонатон снова хочет его видеть. Ну что ж, рассудил Рейнольдс, входя в кабинет Келли, оно и к лучшему. Увидев ее лицо, он понял, что предположение было верным. И я теперь точно знаю, что им скажу, подумал он.

В какой-то момент посреди сна Рейнольдс принял важное решение. Он собирался рассказать Джонатону правду.

Приближаясь к инопланетному звездолету, Рейнольдс поймал себя на мысли, что корабль перестал навязчиво напоминать ему прежний дом в Сан-Паулу. Теперь, когда Рейнольдс побывал внутри и познакомился с обитателями, восприятие корабля переменилось. Теперь его изумляло, как сильно этот странно искривленный кусок металла схож с настоящим звездолетом.

Буксировочный челнок стукнулся о борт. Рейнольдс, не дожидаясь приглашения, снял скафандр и шагнул в шлюз. Келли выскочила из своего кресла и метнулась следом. Схватив камеру с консоли, она сунула аппарат ему в руки. Келли требовала, чтобы он сфотографировал чужаков. Приходилось признать, что пожелание не лишено логики: если чужаки такие мирные и совсем не страшные, как заявляет Рейнольдс, то, само собой, одного качественного четкого снимка достаточно, чтобы дополнительно успокоить землян. Многие политики продолжали истерить. Многим все еще мерещился набитый зелеными монстрами корабль на лунной орбите, всего в нескольких часах полета от Нью-Йорка и Москвы. Один щелчок затвора — и страхи рассеются.