Дмитрий Даль - Поймать молнию [litres]

– Войцеховский прибудет к вам сегодня, – сообщил Ирбис.

– Хорошо, Карл. Поедем. Незачем заставлять президента ждать.

Игнац Пастораль сел в машину. Карл Ирбис занял место рядом с ним. Двери закрылись, и черный бронированный «Фрегат» в сопровождении трех машин вооруженной охраны, положенных ему по статусу, отправился в путь.

Безусловно, на аудиенцию можно было отправиться и пешком. Тут всего-то площадь Согласия перейти, и вот уже президентский дворец. Игнац Пастораль не мог себе этого позволить. Второе по важности лицо в государстве должно следовать всем буквам и пунктам дипломатического протокола. И если положено две роты охраны и помпа, значит, надо выполнить все по высшему разряду.

Кортеж Игнаца Пастораля остановился возле главных ворот Президентского дворца. Их встречали четверо гвардейцев из «Золотого корпуса». Знакомые все лица, он много раз видел их то тут, то там, но не помнил, как зовут. Это и не важно. Он не обязан помнить имена всех своих врагов, главное, что на президентские ворота простых рубак не поставят. В охрану идут только особо успешные и талантливые.

Ничего. Скоро, очень скоро будут завершены работы по проекту «Дети Дракона», и тогда он сможет выставить против золотых беретов равных им по силе бойцов. Вот уже несколько лет его специалисты отбирали людей и создавали альтернативу «Золотому корпусу». К сожалению, под его стяги люди шли неохотно. Их манили золотые береты, и самые талантливые мечтали попасть на службу в «Золотой корпус», но после неожиданной помощи таинственных храмовников, которые предоставили ему технологию генной модификации, работа пошла куда быстрее. Теперь он из любого бездаря мог сделать великолепного солдата, подарив ему икс-молнию. Жаль только, что не все выживали после операции. Чего кривить душой, смертность при обращении составляла свыше семидесяти процентов. Только Игнаца Пастораля это не особо беспокоило. Человеческого мусора в Содружестве хватало, и он не испытывал недостатка в живом материале. Особый батальон «Дети Дракона» близок к полной комплектации. Осталось всего ничего, и тогда можно начать действовать.

Золотые береты проверили допуск и приглашение. Пока один гвардеец просматривал документы, другой, стоящий чуть в отдалении, сканировал гостей. Игнац Пастораль чувствовал, как кто-то незримый словно бы ощупывал липкими пальцами все вокруг: людей, машины, амуницию, убеждаясь, что это все настоящее, а не кажущаяся декорация, под которой скрывается личный враг президента Кречетова. Наконец неприятное чувство пропало, незримый контролер исчез, гвардеец вернул документы Карлу Ирбису, и кортеж въехал во внутренний двор Президентского дворца, где остановился.

Игнац Пастораль дождался, пока дверцу машины откроют, и только после этого выбрался наружу. В сопровождении четверки меченых и Карла Ирбиса он поднялся по ступенькам крыльца и вошел в просторный холл из мрамора и золота.

«Красиво жить не запретишь», – подумал Пастораль.

Президент Виктор Кречетов ждал его в Зале совещаний. Здесь он проводил встречи с правительством, главами миров Содружества, министрами и своими многочисленными консультантами.

Охрана и Карл Ирбис остались в приемном покое. Игнац Пастораль вошел к президенту один.

Виктор Кречетов сидел за рабочим столом и изучал голографический экран компьютера, заполненный сухими строчками рабочих отчетов. При появлении Игнаца Пастораля он поднялся ему навстречу, обогнул стол и протянул руку. Высшая степень уважения, на которую способен президент. Не каждого он вот так встречал.

– Рад видеть тебя. Давай сразу закроем все споры. Гвардейцы, на которых ты жаловался в прошлый раз, примерно наказаны.

Рукопожатие было грубым и неприятным. Но Игнац Пастораль ничем не показал своих истинных чувств. Он благодушно улыбался и был обходителен с Кречетовым, как с великосветской дамой, которой далеко за пятьдесят и которая любит лесть, но все время настороже, чтобы случайно не попасть впросак.

Виктор Кречетов простой мужик, выходец из народа, как о нем любили писать в прессе. Кречетову недавно исполнилось пятьдесят четыре года, но выглядел он лет на сорок. Поджарый, подтянутый, черноволосый, ни одного седого волоса, большая голова с грубыми чертами лица, словно рубленными топором, окладистая борода и густые усы с загнутыми вверх кончиками.

– А как же этот аркадиец, юнец, из гражданских? – уточнил Пастораль. – Он тоже участвовал в драке.