* * *
— И во что Фрай, по-вашему, вляпалась? — спрашивает Сплэт, когда мы уже дома. — Осьмушкой станет?
— Разве это не очевидно? — отвечает Шерлак.
— Ой, не начинайте, — бросает Глайнис так кисло, что у меня аж в зобу сперло. Не иначе, снова собирается краба отыгрывать с этими своими щипками, но нет: улетает вниз, в грот, цепляется там двумя руками за стену и складывает тело так, чтобы совсем из виду исчезнуть. Она скучает по нашей девочке и не хочет сейчас выдавать этого, но и в полном одиночестве ей оставаться неохота. Осьмушки, они такие: порой нам требуется остаться наедине, но не обязательно с собой.
Шерлак занимает место рядом со мной у холодильника и спрашивает:
— А ты как думаешь? Осьмушкой будет?
— Не знаю, — говорю я, и я честно не знаю. Мне даже на ум не приходило подумать, но вряд ли потому, что я это приняла как самоочевидное. Я вытаскиваю из холодильника пакет криля.
Тетя Хови замечает это и смотрит на меня большими серьезными глазами.
— Нельзя же на одном криле жить, Арки.
— А мне нравится, — отвечаю я.
— И мне тоже, — поддерживает Бэйт. Пытается выхватить у меня пакет, подобравшись сзади, но я его морским узлом запутываю.
— Сообщение от Дав, — вмешивается Дюбонне, не дав нам затеять поединка, и указывает на большой экран.
Про Фрай там не слишком много сказано: с ней все в порядке, но еще деку будет в себя приходить. Непонятно, значит ли это, что с Фрай действительно все в порядке, и ее выпишут, или Дав только про текущую операцию. Потом послание прокручивается дальше, и мы отвлекаемся.
Там полно грязевых клипов: двуногие делятся мнением о Фрай, о том, каково у нас тут и что может означать ее решение выйти за суси. Некоторым двуногим вроде бы пофиг, а у других, того и гляди, сейчас пена пойдет.
В смысле, я давненько уже превратилась из двуножки в осьминожку, и мы так давно тут живем, что привыкли приспосабливаться к велениям времени. Двуногая, которой я была когда-то, скорее пришла бы в замешательство при виде меня теперешней. Впрочем, после операции, когда меня забросили на первую вахту, осьминоги тоже затруднялись со мной контачить.
Я не выбирала формы — в те времена хирургия еще не настолько продвинулась, а наноректики не распространились повсеместно и еще плохо поддавались программированию, поэтому пришлось взять то обличье, в котором, по мнению врачей, шансы на успешный исход реабилитационного периода были наивысшими. Я поначалу осталась им не особенно довольна, но тут так красиво, что долго унывать нет времени, и потом, мне сразу стало очень классно в физическом плане. Прошло где-то три-четыре Ю-года после трансформации, и я убедилась, что люди иногда жалеют о своем решении осуситься, но мне самой жалеть не довелось. Никогда. Я вполне свыклась с этим.
Вот только у меня стали, в натуре, сдавать нервишки, когда я прислушалась к лепету двуногих о том, чего они даже уразуметь не способны, к пердежному сотрясанию воздуха: мерзость, жестокость, зверство, нелюди, чудовища . В одной новостной программе даже прокрутили нарезку из свежайшего римейка гребаного Острова доктора Моро , етить-копать. Это что, одно из их евангелий?
Я выдержала от силы несколько минут, потом забралась с крилем к себе в норку, заперлась и включила звукоизоляцию.
Спустя какое-то время в дверь звонит Глайнис.
— Ты в курсе, что в очень далеком прошлом грязевики всерьез воображали, будто Вселенная вокруг их планеты вертится?
Она делает паузу, но я не отвечаю.
— Потом люди узнали об устройстве мира больше и поняли, что это не так.
— Ну? — ворчу я.
— Но поняли это не все, — продолжает она. Снова выжидает моей реплики. — Арки, да ладно тебе. Ты подумай, разве им повезет воочию увидеть Океке-Хайтауэр?
— Хорошо бы они все на комете прокатились, — отвечаю я.
— Нет уж, никто из них сюда, к мерзостным нелюдям, не полезет. Они там в грязи будут куличики лепить из собственного говна. Пока не выполнят единственную задачу, которой от них ждет Вселенная, а именно — вымрут.
Я отпираю.
— Ты такими речами их не по-детски раздразнишь. Ты отдаешь себе в этом отчет?
— Кто кого дразнит? Никто же не слышит. Никто, кроме суси, — отвечает она, ухитряясь вложить в эти слова одновременно полную невинность и крайнюю обиду. Ох уж эта Глайнис.
* * *
Я отправляю Дав сообщение через ВнешКомм, пишу, что мы по крайней мере два Ю-дня проведем глубоко внизу. Население внешней части системы, особенно окрестностей Сатурна, за последние два Ю-года удвоилось и наверняка удвоится снова за куда меньшее время. Гражданские комм-сети проложены ниже плоскости эклиптики, там ни правительственного, ни военного траффика — только малый бизнес, сфера развлечений и общий треп. Ну, может, кто-нибудь и мечтает их подчинить себе, да рук не хватает.
Читать дальше