Ольга Гусейнова - Единственная [litres]

– Скорее не расхвалила, а запугала бедняжек, – иронично заметил Адамир. – Но я рад, меня уже трое попросили о слиянии. От такого счастья даже растерялся. Когда желающих вообще не было – плохо. А сейчас, из-за выбора, – еще хуже. Меня клинит, как от магнитных бурь на Полярной нашу технику.

– Парни, я вам печенье принесла. Вчера испекла по новому рецепту. Пытаюсь совместить…

– Спасибо, в следующий раз, меня вон одо Мор зовет, – подскочил Илэр.

– Так, лентяи, чего загораем? Бегом, бегом по кругу! – крикнул Адамир группе «новобранцев», виновато улыбнулся мне и ушел.

Остальные друзья тоже разошлись очень быстро, отчего я расстроилась до слез:

– Я так плохо готовлю, да?

Джар, как настоящий друг, тихонько посмеиваясь, пересадил меня себе на колени и, целуя мокрые щеки, уговаривал:

– Милая, ты отлично готовишь! Просто они еще не привыкли к твоей кухне. Мне больше достанется, все сам съем.

И вот хотела бы возмутиться, но столько любви и нежности разливалось в черных глазах Джара, что я приникла к нему и выдохнула от всей души:

– Как же я тебя люблю, ты не представляешь!

– Поверь, теперь не только представляю, мне кажется, люблю гораздо сильнее…

– О, Джар, ты прекрасный воин, лучший из мужчин, что встречались мне во Вселенной!

Героиня фильма, картинно отставив ножку а-ля прима большого национального балета, демонстративно оглаживала свою немалую грудь, при этом она постоянно пропускала сквозь пальцы с ухоженными, розовыми длинными ногтями шикарные золотые пряди, цеплявшиеся за браслеты… Сцена соблазнения выглядела… весело.

– Нет, риа Таяна, это ты самая прекрасная, словно выдуманная женщина во всей Вселенной. Ты чудо, которое спустилось ко мне со звезд!

Высокий черноволосый рант почему-то отвернулся от героини и походил на древнегреческого философа с прижатой к высокому лбу ладонью и смотревшего в небо. На мой непрофессиональный взгляд, этот герой выглядел как экзальтированный «ботан».

– О Джар, какое у тебя потрясающее, волнующее мою женскую суть тело. Я хочу тебя немедленно. И так сильно, что внутри меня бушуют штормы и зажигаются звезды.

– Прости, единственная, но мужчины моего мира соблюдают законы Ранта. Слияние без твоего разрешения невозможно. Хотя внутри меня горит лава, взрываются вулканы, будто сама Ра опаляет меня своим огненным дыханием.

– Да, любимый. Я прошу тебя сделать меня своей. Ты спас меня из лап ужасных дронов, теперь я твоя. Мне даже жуткое воздействие полярников не страшно, потому что внутри меня бушует пламя земной любви к тебе. О Джар, возьми меня скорее…

Я сначала ошарашенно, а потом с улыбкой смотрела на вполне симпатичную актрису в парике или с окрашенными волосами, с хорошо загримированным или «отфотошопленным» лицом. Но осветлить открытые части тела создатели забыли. Как забыли про розовый маникюр «пленницы дронов» и про браслеты. Действо казалось мне настолько наигранным и откровенно пафосным, а местами пошлым, что едва не с первых кадров хихикала, а к середине фильма тихо давилась от хохота, вытирая слезы.

На финальном прогоне блокбастера, основанного на нашей истории, мне было смешно и стыдно. Джару – просто смешно, он от души хохотал, глядя на героя, играющего мускулами, «уговаривая» землянку на секс. Причем под воздействием полярников и сходя с ума от похоти. На десятой минуте экранных уговоров и восхвалений достоинств друг друга он не выдержал и громко крикнул:

– Что за чушь вы сняли? Что за бред они несут? Мы тогда с трудом минуту на выяснение отношений нашли и то уже в процессе!

Творческого ранта обидеть легко, поэтому нас, «бездарных прототипов», попросили из зала. А вот оставшиеся высиживать время дерум Шик и одо-деш Штоль, консультанты от военных и ученых, старательно помалкивали. Тем не менее, судя по подрагивающим ушам одного и красному лицу с выпученными глазами другого, консультанты с трудом сдерживали смех. И явно намеревались досмотреть космический шедевр до конца. Главное, чтобы их потом не разорвало от хохота. А так, ну что сказать, терпеливые они мужики.

А мы, обменявшись скабрезностями с охраной, наконец-то расхохотались у дверей Большого творческого зала. Через неделю здесь будет премьера фильма, а сейчас мы, вытирая слезы и посмеиваясь, взялись за руки и пошли прогуляться. Погода отличная, вечер чудесный, наши четырехлетний сын и годовалая дочка с бабушкой и дедушкой, так что у нас еще много времени друг для друга. Встречные ранты и лешки уже почти не обращали на нас внимания. За пять лет моя звезда поблекла и стала обыденностью. Кто-то бы расстроился, а мне – облегчение и радость.