Александр Тюрин - Бесхозный груз

Лишь бы не подвели ручки люка, за ним должен быть грузовой лифт.

Денис заскочил на платформу лифта, который сразу двинулся, но очередной вурдалак успел прыгнуть на него. Не совсем точно, однако уцепился за край платформы. Денис воткнул конусный клапан, который он захватил из кладовки, в дыхательную трахею монстра, начинавшуюся у того на макушке сплющенной головы. Этого вурдалак не стерпел, и улетел вниз, напоследок «закашлявшись» и брызнув пеной из трахеи.

Но, проехав десять метров, лифт встал. Непонятно, что на мостике, неясно, что с остальными членами команды – не лопнули ли они, наплодив монстров, как и бедолаги-пассажиры? Попробовать войти в киберсистему судна, если тут нашелся сетевой кабель? Из-под ногтя у Дениса вышел имплант коннектора, который вообще-то положено было демонтировать после увольнения с военной службы, и цапнул кабель своими зубчиками. В виртуальное окно, созданное линзодисплеем на левом глазу, стала выводиться информация.

Так, откроем в системе всё, что можно открыть, и посмотрим на показатели технической диагностики. В реакторе температура нормальная, призмы поглотителей-отражателей нейтронов движутся по плану; утечек теплоносителя и топлива нет. Но фиксируется десятипроцентная потеря мощности двигателя, как будто приличная часть энергии уходит «на сторону».

Денис вытащил из программного репозитория багофага, нехилую программу, специализирующуюся на устранении багов и смастаченную артелью хакеров-инвалидов из марсианского Северного каньона. Ее пока не зарегистрировали для официального пользования, так что она была спрятана под маской обычной бухгалтерской проги. Багофаг визуализировал для третьего помощника пространство оперативной и глубокой памяти в виде небоскребов и пирамид, нарисовались частокол стека и обелиски регистров, и даже болота накопителей, кишащие, словно амебами, самокопирующимися скриптами, которые проверяют интегральность данных и убирают неиндексируемый мусор. Багофаг, вырвавшись из стойла, первым делом, кинулся глотать "амеб", затем стал затыкать коммуникационные порты, чтобы спам не пролез. И вскоре доложил, что ничего серьезного, угрожающего судну, в самой киберсистеме не найдено.

Пожалуй, нужен другой помощник. Денис вывел из крохотной конуры во втором отсеке своего любимого бота, роботаракана, ввёл ему задание с виртуальной клавиатуры. Четыре трёхканальных глаза высокого разрешения будут теперь глазами Дениса в режиме телеприсутствия, а юркое членистое тельце пролезет там, где человеку не пропихнуться.

Через минут десять из собранной роботараканом информации у Дениса сложился пазл: нечто просочилось через всё судно, легко переходя из среды в среду, из проводника в диэлектрик, из жидкости в пустоту, проникая сквозь переборки отсеков и палубы – наверное, по трубам и кабелям, сквозь стыки и сварные швы, но и не только. Похоже, эта зараза шла как поток вихрей-солитонов, находя годный материальный носитель в каждой среде. Источником энергии был для нее, как будто, сам реактор…

Сейчас она устремилась по трубе системы жизнедеятельности в сторону жилого отсека экипажа. Глазами роботаракана Денис видел как что-то смахивающее на зыбь, только черно-глянцевое, поглощающее свет, распространяется по канализационному стояку. Денис пришпорил своего лазутчика – но едва тот коснулся зыби, как его моментально скрутило и разорвало. Денис лишился «глаз». А эта зараза, скорее всего, должна быть уже в жилом отсеке, в районе ближайших кают экипажа...

Надо вскарабкаться по лифтовому тросу, чтобы успеть предупредить товарищей... Однако на десятом метре подъема под руки попалась какая-то слизь. Ладони стали скользить, да еще эта слизь разъедала их. На одиннадцатом метре руки соскользнули с троса и Денис полетел в шахту лифта.

Падение, удар. Густой свет растягивается в нити и стягивается в узлы. Денис не чувствует своего тела, от него остался только взгляд, ничего более. Он не может даже запаниковать. Его взгляд растекается по судну и выплескивается в космос, размазывается и тает.

Последнее, что почувствовал Денис – кто-то легко поднимает его, как ребенка. И успел увидеть лицевую панель Е-Маши, во многом повторяющую классическое изображение матрешки.

Когда он очнулся – прошел час. Денис лежал в камбузной подсобке на столике, на котором Е-Маша обычно прикатывала еду в кают-компанию; но её поблизости не было.

Денис сполз со столика, чувствуя стяжки швов у себя на шее, спине и затылке. Чем это она его зашила – вилкой, что ли? Боль тоже чувствовалась, но как бы издалека, она ворочалась за завесой из обезболивающих средств. Помимо синтекожи, прикрывающей швы и разъеденную кожу ладоней, на локтевых сгибах поверх вен были наклеены трансодермы. Сейчас светодиоды на них светились спокойными зелеными огоньками – под кожу, вслед за монотерпенами, входили анальгетики и абзимы, уничтожающие патогены в его организме, от бактерий до токсинов. Свет в подсобке мигал, словно питание шло не от главной силовой установки, а от резервного генератора. Но, поскольку судно шло с ускорением – значит, реактор работал. Только куда шло? На палубе в подсобке виднелись размазанные пятна крови – наверное, это его. Хотя из него вряд ли бы столько натекло – тут кто-то с кем-то прилично подрался, судя по опрокинутым столам и шкафам. Или нет, не кровь это, а кетчуп из раздавленных тюбиков.