Валерий Евтушенко - Звезда Мафусаила

На Обливион заключенных доставлял всегда один и тот же транспортник, отправлявшийся с уже знакомой читателю космической станции «Клавдий Птолемей», зависшей на геостационарной орбите над Землей в Солнечной системе, персонал которого по условиям заключенного контракта должен был находиться на станции пожизненно. Контакты с кем-либо за пределами станции ее служащим были категорически запрещены, что позволяло исключить любую утечку информации. Транспортник, отправлявшийся на Обливион с очередным этапом заключенных, доставлял назад терранитовую руду, которой загружался до отказа. Утечка информации со стороны его экипажа исключалась, так как на транспортном корабле никакого экипажа не было, он следовал к Обливиону в автоматическом режиме, а заключенные на весь период полета погружались в анабиоз. Транспортники по мере совершенствования двигателей звездолетов, заменялись новыми. Сейчас эту роль выполнял «Жан Вальжан», который на самом деле транспортным кораблем и не являлся. Это был сверхсовременный линейный крейсер, способный разнести в пух и прах целую планету, совсем недавно сошедший со стапелей завода-изготовителя боевых звездолетов. Таких кораблей в Имперском Звездном Флоте были считанные единицы. Даже, будучи передан Имперской галактической пенитенциарной службе, и, официально считаясь тюремным транспортным кораблем, крейсер лишь сменил название, но продолжал числиться в реестре Имперских военно-космических сил. С него не сняли ни одной системы вооружения, лишь законсервировали орудия, пусковые ракетные установки, торпедные аппараты и запечатали доступ к ним и боеприпасам. Использование боевого звездолета в качестве тюремного транспорта являлось мерой вынужденной. В то время, как для обычного транспортника рейс на Обливион и обратно мог занимать два-три года, «Жан Вальжан» за один земной год успевал совершить минимум два рейса, а терранит Империи требовался все в больших количествах. Опасных преступников в последние годы становилось все меньше, поэтому на Обливион все чаще стали попадать осужденные, не совершившие тяжких преступлений, в том числе и политзаключенные. Единственное исключение оставалось в силе на протяжении многих лет — женщины на Обливион не ссылались.

Людей среди обслуживающего персонала колонии не было. Контроль за поддержанием порядка и дисциплины осуществляли киборги. За нарушение режима, попытку учинить драку, неповиновение предусматривались различные наказания. За выполнением норм по добыче терранита следили также бесстрастные кибернетические организмы. Тем, кто выполнял норму, полагалось усиленное питание и послабление режима. Кто отлынивал от работы, соответственно переводился на хлеб и воду. Особой охраны заключенных в колонии не существовало, так как бежать было некуда — вокруг, куда ни обрати взор, торчали лишь острые пики горной гряды. Добрая треть планеты представляла собой чередование совершенно безжизненных плоскогорий и разбросанных в беспорядке скал в вечном темно-багровом отблеске лучей древнего светила. Другая сторона Обливиона представляла собой равнину с редкими лесными массивами и растительностью такого же багряного цвета, местами пересекавшуюся мелководными реками, впадавшими в обмелевшее море или океан. Но заключенных с географией Обливиона никто знакомить не собирался, да и добраться на противоположную сторону планеты пешком сквозь бесконечную горную гряду было нереально.

Колония на Обливионе вместе с жилыми постройками, административными зданиями и несколькими неглубокими шахтами, в которых по восемь часов в три смены работали заключенные, занимала территорию не более десяти гектаров. Так как регулярного сообщения с какими-либо звездными мирами не существовало, то космодром здесь был крохотный, и на нем одновременно могло находиться не более двух-трех звездолетов. Сюда и доставил очередную партию заключенных «Жан Вальжан».

Как только двигатели звездолета выключились, автоматика приступила к выведению его пассажиров из анабиоза. Прошло несколько часов и вот на откинутом пандусе «Жана Вальжана» появились первые заключенные. Все в одинаковых белых комбинезонах, кажущихся окровавленными в мрачно-багровых лучах Мафусаила, они мало чем отличались друг от друга. Спускаясь по пандусу, они с нескрываемым ужасом озирались вокруг, словно действительно оказались в преддверии царства Аида. Инфернальная картина, открывшаяся их взору: остроконечные пики скал, разломы и трещины горной породы, полное отсутствие признаков растительности, темно-багровое светило на фиолетово-черном небосклоне, освещающее окружающую местность кровавым светом своих лучей — все это создавало полное впечатление погружения в ад. Постепенно лица вновь прибывших приобрели однообразное унылое выражение, словно на них легла печать покорности судьбе.