— Ничего, — утешил тройняшек отец. — Скоро и вас провожать будем. Если не передумаете.
Ой, как посмотрели! Прямо 'одарили взглядом', особенно Рита. Еще бы, как вообще можно передумать, если с детства только об этом и мечтаешь, а потом еще своими глазами видишь офицерский выпуск.
Мы приехали вчера еще, переночевали в гостинице и раным-рано явились в училище, хотя начало в одиннадцать. Будить нас начали с шести. Ныли, ныли, так и пришлось в начале девятого ехать. Игоря, как почетного гостя и выпускника, встречал сам начальник училища.
— Мила, познакомься. Александр Иванович Григорьев. Моя жена, Людмила Евгеньевна.
— Саня, — протянул мне руку невысокий худощавый мужчина с умными ироничными глазами. — Это все твои, что ли? — кивнул на детское столпотворение. — Игорь, бери супругу, пойдем, у меня… чаю выпьем, за встречу, за знакомство. А молодежь на экскурсию сходит. Лебедев! — подошедшему помощнику. — Проведи по жилому корпусу, тренажеры покажи. Ну, сам сообразишь, — и быстрым шагом понесся впереди нас, не оглядываясь.
В холле первого этажа под золотыми буквами 'Гордость училища' фотографии. Многие лица я узнаю, хоть они и много моложе оригиналов. Фото начальника тоже есть, кстати. И висит повыше Игоревой.
— Он раньше меня 'героя' получил, — ответил муж на мой ревнивый шепот. Я на первом курсе был, когда он выпускался. Да, кстати, он, наверняка, и не помнит…
— Про что? — не поняла я. Муж улыбнулся, мол, 'ща все будет'.
— Узнаешь? — Игорь положил перед Григорьевым потертую 'пятисотку'. Поперек Петра витиеватый росчерк с немыслимыми загогулинами.
— Привез? — весело изумился Саня. — Молодец!
— Интересно, а сегодня какими купюрами сорить будут? — я по-хозяйски прибрала денежку.
— Лейтенанты люди богатые, подъемные получили.
Сколько раз дети просили рассказать про училище, про неписанные правила, традиции, рассматривали всякие папины реликвии, что я уже наизусть знала про купюры, что выпускники дарят первокурсникам на удачу, про осколок вазы, разбитой о плац. Они хранятся в коробке вместе с именным перстнем, тоже с выпускного, и первыми погонами. Дети очень любят вещи, которые были 'до них', что дома, что у бабушек с дедушками, а у меня каждый раз случается приступ сентиментальности.
Я задумалась, совершенно выключившись из разговора, и очнулась от стука в дверь. Детей вернули. Глаза горят, впечатлений столько, что аж пританцовывают, даже Вадик волнуется. Под взглядом отца сдержались, чинно выстроились вдоль стенки.
— Александр Иванович, — кашлянул адъютант. — Построение…
Прощание с боевым знаменем. У меня ком в горле, когда весь строй, от первокурсников до офицеров, опускается на колено и склоняет голову. И радостные слезы, когда проходящие парадным строем выпускники орут во весь голос: 'Вот и всё-о-о-о-о-о!' и на плац летят монеты. Суета, дети бросаются за кэшбэком, родня — за сыновьями. Среди беготни, сумятицы и сутолоки вдруг замечаю дочку, отчаянно кокетничающую с высоким светловолосым парнем, судя по форме — первокурсником. О, смотри-ка, он ее уже за плечико обнимает! Не успела превентивно дернуться в их сторону, как меня опередили. К парочке с двух сторон подрулили братки. Ладно бы старшие, так и Никита с Кириллом. Руки на груди, лица воинственные. Рассмеялась, глядя на выражение лица кавалера, когда Кир задвинул сестру за спину. Еще что-то сказали, коротко, и увели, под конвоем.
— Мама! — Рита шипела, как намыленная Астра. — Что они меня позорят?! Скажи им!
— Что сказать, Ритусь?
— Мам! — Рита притопнула. — Что ты смеешься? Ты с ними, да?
— Да, мам, ты ей скажи, — это Женек. — Она тут полдня, а к ней уже клеются. А когда учиться поступит, ваще тоска?
— Женька! Никто ко мне не клеился, дураки вы!
Я терпеливо пережидала, пока доругаются. Не, не вмешиваюсь. По опыту знаю — когда адвокат вступает, процесс затягивается.
— Здравствуйте, — сказал за спиной приятный мужской голос.
— Добрый день, — машинально ответила я, оборачиваясь.
— Я Иван, Иван Махаловский. Разрешите? — и пока я со скрипом соображала, сунул Ритинье записку. — Честь имею.
Козырнул, сверкнул белоснежной улыбкой и умаршировал, оставив нашу девушку в смятенных чувствах, а ее братьев в ошеломленных. Надеюсь, у меня вид был чуточку поумнее.
— … на следующий день он приводит домой трех девушек: блондинку, брюнетку и рыжую. Вечер проходит превосходно, все довольны. Гости разошлись, он у матери спрашивает:
— Мам, ну как ты думаешь, кто она?
Читать дальше