Евгений Синтезов - Лох не мамонт

Обычно подвешивается по две такие штучки на борт, но в этот раз по одной запустили экспериментальных. Довольно дорогая затея — закапсулированный особым образом бак с веспом пятнадцатого уровня, невообразимое море энергии. Достаточно прорваться одной через огонь ближних систем защиты, чтобы системы эти сдуло излучением, или приплавило к корпусу.

Так и получилось. Машины легко обошли огневые заслоны грави-орудий, элегантно заведя в объёмы поражений самонаводящиеся ракеты противника. Полыхнули ядерные цветы трёх обычных торпед, и следом рванул гостинец.

Пилоты заложили крутые параболы, в точках экстремума десантируемся на обшивку. Лететь через пустоту сто пятьдесят метров.

Дирк не сдержался в эфире. — Дежавю, блин! Как тот калека прям!

С чем он сравнил терпилу, не знаю, но если похожи на этого, тоже не позавидуешь — корпус оплавлен, башни сорваны, ни одной антенны, да что там — ни одной прикольной финтифлюшки, которые так любят вояки. Как старая дырявая калоша, ай да мы!

— Ба! Да они пытаются заговаривать зубы! — Развеселился Дак. — Отползают на курс разгона для гиперперехода, а сами именем Содружества требуют представиться!

— Скажи им здрассте! — Процедила Фара.

— Да поставьте же Рамштайн когда-нибудь! — Взмолился Дирк, и я просто не смогла ему отказать — в эфире понеслось: «Их бин…»

Первым, конечно, прилетел Бурзик, на подлёте расстреляв остаточные угрозы — ещё огрызались пара плазмопушек. Скрылся в пробоине, оттуда полыхнуло. Я уже испугалась за него, на общей волне под забойный проигрыш раздалось разъярённое кошачье шипение — коту-рай нашёл врагов.

Поспешили за ним просто из любопытства, геройски погибнуть у него шансов не было, так уж оснастили. Заходим и чуть не падаем со смеху — броне-кот играет с охранной системой, в него стреляют, а ему не больно, так он лапой, лапой!

Оставили его забавляться, а сами приступили к ремонту наоборот, не зря разбирались с аналогичным устройством, прям как чувствовали. Помещать нам никто не мог — экипаж был надёжно заперт в бронекапсуле, откуда настойчиво требовал представиться под добротный рок-н-ролл.

Убитая сиска. Старший техник Фара

Ну вот, что-то стало получаться! Молодец Сэм, что придумал такое замечательное упражнение для развития мелкой моторики! До каллиграфии далековато, но хотя бы сама уже могу разобрать собственные каракули.

Больше по памяти, конечно, она у нас всех тут, спасибо Максу, почти абсолютная и делается ещё лучше — вспоминается просто всё… гм, что помнилось. Но даже абсолютную память не перечитаешь вот так, в кресле калачиком с ногами и с кружкой чаю — тоже пристрастилась к напитку ксенов… и Дока.

Буквы, строчки, то грусть, то усмешка. Сомнения, злость — первым же делом твёрдо решила оснастить корабль гипердвигателем хотя бы на прыжок, что бы там себе Сёма не думал. Нельзя мне застрять — я это просто знаю, и всё…

Знала. Нельзя застрять где-нибудь, чтоб когда-то найти что-нибудь. Мистика, бред, как программа…

Со зла принялась ломать чужой алгоритм. В пространстве опасно — полезла в штурмовик. Ну, тут не всё однозначно. Кэш скучает, её в абордажную команду даже не позвали, какой из неё абордажир? Она стрелок-оператор всё-таки, без пилота, была.

Но против крейсера вышла точно со зла, сначала не поняла, на что злилась. Вроде бы наперекор программе, но в пространстве уже сообразила, что ненавижу противника. Мне так хотелось каких-то эмоциональных воспоминаний, пожалуйста — холодная ненависть, спокойная решимость уничтожить врага, мгновенный расчёт ситуации — как когда-то, я уверена, что это всё со мной уже было!

А пленные? Вылезли из бронекапсулы после того, как валькирии отключили все системы крейсера, кроме жизнеобеспечения, просто она автономная была. Галистолийцам не захотелось доживать тысячи часов, без связи, в надежде не понятно на что, сдались на милость.

Короткий допрос — выслушивать их угрозы и обещания никто не собирался. И недолгие проводы до выходного шлюза: лопнули огромные миндалевидные глаза, голубоватая кожа взорвалась волдырями, быстро высохшие останки унесло в пространство. Удивлённые взгляды ребят — я, как дура, улыбалась. Мне отчего-то было так хорошо!

Сэм спросил, кто же я? Так самой стало интересно, что даже вспомнила о дисциплине, взялась за журнал. Всё равно ведь никуда не собиралась бежать, пока не разберусь, а раз уж решила задержаться, пришлось выполнять приказы Сэма.