Чак Вендиг - Последствия

— Спасибо, я подумаю.

— Так как тебя сюда занесло? — не отстает от посетителя бармен.

— Меня вовсе не «занесло».

— Ты не местный. Тебя сюда не занесло. И как же ты оказался в баре Эргеля?

— Это ты — Эргель?

— Это я.

— Что ж, Эргель, я просто сюда прилетел.

— Прилетел? По собственной воле, и все такое?

— По собственной воле, и все такое.

Эргель таращится на него секунд десять, а потом громогласно хохочет, тряся щеками и животом.

— Галактика большая, парень. Она распахнута во всю ширь, словно клыкастая пасть нексу. Звезд бесчисленное множество, а планеты, хоть их и конечное число, не посчитаешь по пальцам даже сотни рук. И из всех планет, форпостов, станций и космических кораблей… — он снова смеется, — ты выбрал эту?

— Да, — кивает Корвин.

— Почему? Мне просто интересно, что может заставить пойти на такое.

— Матин вис-вис то хва-син, — говорит утутма.

— Заткнись, Газвин, — ворчит Эргель. — Дай ты ему закончить. — Он снова поворачивается к Корвину. — Не обращай внимания на этого черепоголового. Мне просто интересно.

Корвин несколько раз моргает, и каждый раз перед ним предстает случившееся тогда в его родном селении Мэборн на планете Мордал.

Посреди улицы лежит его маленькая дочь.

Грудь ее то вздымается, то опадает.

На одном краю селения окопались имперцы. На другом — повстанцы.

Корвин прячется в стороне за ящиками с провизией, вместе со своей женой Линнтой. Внезапно она вскакивает и бежит к девочке, и он тут же со всех ног с криком бросается за ней, пытаясь схватить за руку…

Выстрелы из лазеров. С обеих сторон.

Линнта падает, закинув назад голову.

Корвин прыгает к ней…

Выстрел в бок пронзает его насквозь. Он слышит шипение собственной плоти, чувствует, как по всему телу распространяется ударная волна, словно от взорвавшейся под водой бомбы.

А потом он теряет сознание.

Когда несколько недель спустя он приходит в себя в бакта-камере на вездеходе в окрестностях города, его семьи нет в живых, их уже похоронили. Ни одна из сторон не победила в схватке, и обе улетели по домам зализывать раны.

— Война, — говорит Корвин. — Я устал от войны.

— Ты не похож на имперца. Повстанец?

— Нет, и не повстанец. Просто парень, который хочет спокойно жить со своей семьей.

— Ты привез с собой семью?

Да, — отвечает Корвин, но не объясняет, что привез их лишь в своем сердце и на спрятанном в ботинке изображении. — Я хотел забрать их как можно дальше от войны. Туда, где она никогда нас не найдет. На самую далекую планету, какую я только смогу отыскать на звездной карте.

— Что ж, ты нашел ее, дружище. Дальше тебе уж точно не забраться. И войне нечего делать на этой каменной глыбе.

— Обещаешь?

— Если война придет сюда, я куплю тебе столько «Наповала», сколько захочешь.

— Договорились.

— Тут гиблое место, сам знаешь.

— Знаю.

Корвина это вполне устраивает — гиблое, мертвое место для того, кто уже умер при жизни.

Неожиданно тьма исчезает, и ее сменяет свет.

Норра вскрикивает, ощущая, как вибрирует и горит ее тело, словно охваченное невидимым пламенем. Что-то липнет к ее рукам, забивает нос и рот, и она пытается от этого избавиться, задыхаясь и кашляя. Внезапно кто-то оказывается рядом, удерживая ее за руки. «Отпусти меня», — хочет сказать она, но изо рта вырывается лишь булькающий хрип.

— Тихо, мама, — слышит она. — Тихо. Все хорошо. Все хорошо.

Теммин. Во имя всех богов и всех звезд — это ее сын. Он обнимает ее, и Норра обнимает его в ответ.

Теперь она понимает, что находится в белом помещении. За окном — голубое небо. Рядом стоит медицинский дроид, готовый вмешаться.

Теммин целует ее в щеку, и она целует его в лоб потрескавшимися губами.

Норра плачет.

Несколько дней спустя, после того как к ней вернулась способность говорить, она сидит в комнате отдыха медицинского центра в Ханне. За окном виднеется город, а за ним — открытые всем ветрам луга. Чандрила — мирная планета, давно не знавшая войны, и Норре она кажется артефактом из другого времени, воспоминанием из другой эпохи.

Вместе с ней еще двое — адмирал Акбар и капитан Ведж Антиллес.

Последний выглядит лучше Норры, хотя, возможно, ненамного. Пока он ходит с тростью, но уверяет, что скоро сможет обходиться без нее.

Что касается Акбара, то тот просто выглядит усталым.

Но он тоже рад ее видеть.