Джон Скальци - Разорванное пространство [litres]

– Да.

– В таком случае, лорд Марс, спрошу еще раз: вы видели тело моей дочери? Видел его кто-нибудь из тех, кто ее знал?

– Нет.

– И вы согласны с тем, что якобы ее тело было запаяно в гроб в неподобающей спешке, а затем столь же поспешно погружено на первый же корабль?

– Таково было ее распоряжение.

Графиня пренебрежительно фыркнула:

– Лорд Марс, вы, конечно, приятный молодой человек, но вряд ли чересчур умный. Кива не питает особой привязанности к Икойи и практически не жила там с тех пор, как была ребенком. К тому же наша семья нерелигиозна и не придерживается каких-либо особых похоронных ритуалов. Знаете, как я намерена поступить со своим телом после смерти?

– Не знаю, графиня.

– Я тоже. Я буду мертва, и мне наплевать. Если я умру дома, решать будут мои дети. Вероятно, мое тело просто растворят, поскольку это стандартный метод в поселениях Икойи, но, если захотят, могут сделать из него хоть чучело – мне все равно. Если я умру на корабле, меня могут просто вышвырнуть за борт. И это притом, что я – графиня Лагос. Вряд ли кого-то из моих детей подобное волнует больше, чем меня, и уж тем более Киву, которая, как вам известно по собственному опыту, не отличается особой сентиментальностью.

– Еще как известно, – согласился Марс.

– Итак, еще раз, – улыбнувшись, сказала графиня. – Тела никто не видел, и его отправили в неподобающей спешке неизвестные люди в соответствии с сомнительными распоряжениями. Как я понимаю, корабль, на котором якобы находится ее тело, сейчас в Потоке? Обычно я не заключаю дурацких пари, лорд Марс, но, если хотите побиться об заклад, что корабль прибудет на место все еще с гробом на борту, я с радостью приму ваши деньги.

– То есть вы думаете, что Кива жива?

– Более того – пока я не увижу ее тело собственными глазами и не прикоснусь к нему собственными руками, я считаю ее смерть крайне маловероятной.

– Вы говорили об этом Сении Фундапеллонан?

Графиня Лагос посерьезнела:

– Нет. Это было бы слишком жестоко.

– Даже притом, что вы считаете, будто ваша дочь жива?

– Лорд Марс, вы любите мою дочь?

– Я… она мне нравилась.

– Но вы ее не любите?

– Нет.

– А Сения Фундапеллонан – да.

– Понимаю.

– Рада за вас.

– Если в том гробу не Кива, тогда кто? И где она сама?

– Я не детектив, лорд Марс. Но на его месте я бы проверила, не пропала ли за последние несколько дней какая-нибудь молодая женщина такого же роста, цвета кожи и телосложения. Я могла бы также попытаться найти ту «скорую», которая доставила ее в больницу. Подозреваю, что это было бы непросто.

– Попрошу кое-кого этим заняться, – сказал Марс.

– Да, конечно. Относительно того, где она сейчас, – вы говорили, что она намеревалась совместно с имперо внести хаос в планы Надаше Нохамапитан?

– Да, именно так мне говорила имперо.

– В таком случае, полагаю, именно этим она сейчас и занимается.

– Надеюсь, вы правы.

– Я тоже надеюсь, лорд Марс. Пока же буду делать на публике вид, будто оплакиваю мою дочь.

– Вполне разумно, – кивнул Марс. – Как долго вы намерены пробыть в системе?

– Неизвестно, – ответила графиня. – У меня хватает здесь дел. Предполагаю, что имперский флот хочет встретиться со мной насчет оперативной группы, которую они планируют собрать в системе Икойи. И, помимо всего прочего, что бы ни происходило с имперо и моей дочерью, мне хотелось бы при этом присутствовать. Намечаются весьма впечатляющие события, и я не представляю, как могла бы их пропустить.

Наконец дело дошло до данных о Разрыве.

Из них Марс узнал две вещи. Во-первых, ученые Свободных систем, свободной Конфедерации звездных систем, занимавших то же пространство, что и нынешняя Взаимозависимость, чрезвычайно продвинулись в понимании Потока и его динамики. Марс мог потратить всю оставшуюся жизнь на изучение данных, которыми с большой неохотой снабдила его Кардения, но так и не добраться до сути.

Объем данных был столь велик и от Марса была скрыта столь большая часть сведений о природе Потока, что его охватила неподдельная злость. Наблюдения и структуры, на описание которых его отец потратил тридцать лет, приводились в приложениях в столь доходчивом виде, что казались почти тривиальными. Мысль о том, что вся эта информация, все эти знания пребывали в забвении полторы тысячи лет, ненадолго повергла Марса в состояние, которое можно было описать лишь как экзистенциальное отчаяние.

Но лишь ненадолго, ибо данные в конце концов были у него в руках. Ему хотелось купаться в них, наслаждаться ими, прослеживать каждую их нить, чтобы увидеть, куда она ведет и что означает. На это, однако, у него не было времени. В данный момент перед Марсом стояла задача спасти миллиарды жизней или, по крайней мере, выяснить, возможно ли это. С большой неохотой он отложил почти все данные в сторону, сосредоточившись на тех, которые, как он видел, относились к рассматриваемой проблеме.