Джон Скальци - Разорванное пространство [litres]

Кива уставилась на конверт:

– Ни хрена себе. Решила позлорадствовать в письменном виде?

– Возможно, – согласился Робинетт. – Если вы не против – когда прочтете, мне хотелось бы знать, о чем там говорится.

– Тебе-то какая разница?

– Просто любопытно. Несколько месяцев она провела в качестве пассажира на этом корабле – после того, как ее мать и всех прочих арестовали за измену. Как я понимаю, она решила сменить условия на более пристойные, и вряд ли ее стоит в этом винить.

– Угу, судя по тому, что я видела, этот корабль – та еще выгребная яма, – сказала Кива.

– Возможно, но, учитывая вашу ситуацию, леди Кива, все-таки лучше пребывать внутри его, а не снаружи.

– Разумно, – согласилась Кива. – Насколько я поняла, Надаше не пользовалась на твоем корабле особой популярностью?

– По-моему, вежливый эвфемизм звучит так: она держалась особняком.

– Тогда какого хрена ты делаешь за нее грязную работу?

– По вполне очевидной причине, леди Кива, – она мне очень хорошо за это заплатила.

– Я могу заплатить больше, чем могла бы она, – сказала Кива.

– Теоретически – вполне возможно. Но практически – на этом корабле у вас нет доступа к каким-либо средствам, в то время как Надаше Нохамапитан уже заплатила мне половину вперед – больше, чем я заработал за последние два года. Так что от ваших денег – если только у вас нет их при себе, а у вас их нет – никакого толку. Извините.

– Ты совершаешь ошибку.

– Возможно, хотя я в этом сомневаюсь. Я слышал о Надаше Нохамапитан задолго до того, как пересеклись наши с ней пути. Она поразила меня своей целеустремленностью, к тому же она не из тех, кому стоит перечить. Так что я предпочел взять ее деньги и заслужить ее благосклонность, если вы не возражаете.

Кива фыркнула.

– Пока же у вас есть два варианта, леди Кива, – продолжал капитан Робинетт, восприняв ее реакцию как утвердительный ответ. – Первый – согласиться вести себя прилично, то есть не покидать той части корабля, которую я укажу, и не вмешиваться во все, что касается управления кораблем и обязанностей команды. В этом случае вам будет предоставлена некоторая свобода передвижения и доступ к планшету для развлечений. «Наша любовь» – не круизный лайнер, и на нем особо нечем заняться, к тому же все знают, почему вы здесь, и не особо склонны вам прислуживать. Но это в любом случае лучше, чем альтернатива.

– А именно?

– Если вы станете доставлять мне проблемы, леди Кива, я снова запру вас в вашем чулане с запасом протеиновых батончиков и химическим туалетом, и можете считать заклепки на переборке. А если хлопот с вами окажется чересчур много, возможно, я вышвырну вас из шлюза, не дожидаясь разрешения.

– Вряд ли Надаше это понравится, – сказала Кива. – Она платит тебе не за то, чтобы ты решал сам.

– Верно, это ее деньги. Но это мой долбаный корабль, леди Кива, извините за выражение. Так что вы выбираете?

– Буду хорошей девочкой.

– Рад слышать. – Робинетт снова полез в стол и, достав планшет, протянул его Киве. – В нем есть гостевой доступ и содержится информация о корабле и услугах, которые может оказать команда. У вас есть доступ к корабельному врачу, которым, полагаю, вы воспользуетесь, а если поговорите с казначеем, мы можем предоставить вам дополнительную одежду. Я лично вам ее дам. Считайте это жестом доброй воли.

– Спасибо, – язвительно бросила Кива.

– Пожалуйста, – без всякого сарказма ответил Робинетт. – На корабле имеются два секс-работника, но они обслуживают команду за плату, а поскольку денег у вас нет, возможно, придется обойтись без них. Но с любым другим членом команды можете трахаться сколько хотите, если это не препятствует исполнению им своих обязанностей и не нарушает общего спокойствия на корабле.

– Я не особо в настроении.

– До Бремена две недели, так что можете и передумать. Так или иначе, вот ваш планшет и ваше письмо, и теперь вы знаете, где вы и почему. Есть еще вопросы?

– К тебе – нет, – ответила Кива.

– В таком случае можете быть свободны. Кто-нибудь – или Чак, или Фак, как вы их зовете – проводит вас в вашу каюту. И еще, леди Кива…

– Что?

– Возможно, вы заметили, что я вполне терпимо отнесся к вашим угрозам и поведению во время нашей небольшой беседы, – сказал Робинетт. – Все потому, что в этом есть некое странное очарование, к тому же я прекрасно понимаю, что любой разозлится, проведя четверо суток в вонючей дыре. Не советую, однако, продолжать со мной в том же духе, особенно в присутствии моей команды. Может, «Наша любовь» в самом деле выгребная яма, как вы ее назвали, но эта выгребная яма нуждается в жесткой дисциплине, и я не потерплю любых ее нарушений. Мы друг друга поняли?