Григорий Неделько: Система-в-себе

Вдруг наноком в ухе капитана Арнольдса щёлкнул, и донёсся неправдоподобно громкий, забиваемый помехами – статическими и нет – голос оставшегося на дрейфующем звездолёте Джексона:

– Сэ-э-эр! – проорал он.

И сразу же, без всякой паузы, прозвучал мощный взрыв, показавшийся капитану тем громче, что раздался чуть ли не внутри его головы, заставив переговорник скрежетать и пищать. Арнольдс болезненно сморщился, обхватил голову руками и сжал; чуть согнулся, влекомый омерзительным шумом.

А снаружи творилось кое-что пострашнее, чем мучительные звуковые вакханалии. В полной тиши безразличного пустого пространства, в этой издревле ненаполняемой ядовито-чёрной глубине галактик и галактик, стены передней части оставленного «Второго» бесшумно вогнулись, затем выгнулись и, принуждаемые обжигающей волной взбесившегося гигантского пламени, разлетелись, будто куски метеорита, уничтоженного из космической пушки. Примеру переднего корпуса корабля последовали и средний с задним; в забортные мороз и мрак ворвался огненный язык саламандры-великана, увеличенный в сотни раз хвост феникса – ворвался, как и раньше, беззвучно и лишь для того, чтобы слиться с окружающей ледяной тишиной. Корабль погиб безвозвратно, унеся и жизнь дежурившего там Джексона.

– Майк! Майк, ответь! Майк!.. – надрывался через интерком Арнольдс – а толку?…

Будто бы охваченные мертвенным оцепенением и сдавленные им со всех сторон, снаружи и изнутри, две шлюпки плыли через непроглядную тьму.

Пока миниатюрные корабли летели неведомо куда в брюхе не подававшей признаков жизни Станции, люди на их борту хранили гробовое молчание. Но вот темнота расступилась, свет проник в помещение, куда медлительно вплывали шлюпки; с виду – обыкновенный порт в обычной космической станции. Все парковочные места пустовали.

Посадка, к облегчению космонавтов, прошла без сучка без задоринки: круглые маленькие судна заняли две соседние прямоугольные площадки, снабжённые автоматическим магнитным полем (тоже вроде бы элементы привычной жизни). Позади сошедшиеся воедино крупные треугольные сегменты закрыли дыру в горловине Станции. Что это, реакция летающего сооружения на их прибытие? Результат команды, отданной кем-то из центра управления внутри Станции? Следствие поломки либо что-то ещё? Или объяснение другое, вероятно, совсем неожиданное и чуждое?… Гадать можно было сколько угодно.

– А если мы на какой секретный объект попали? Ну, из особо секретных? – предположил Гарвард, охранник.

– Но фиолетовая Линия, – напомнил Лексус, – её же видели по всей Земле.

– И правда. – Озадаченный Гарвард умолк.

– Сама Линия, безусловно, секретным объектом не является, – высказал мнение Арнольдс, – поскольку она и не объект вовсе. Конечно, есть шанс, что она обозначает нечто, не предназначавшееся для чужих глаз, и возникла на мониторах случайно. Но тогда в чём причина? И почему Линия столь длинна – проходит через все известные нам галактики, если верить полученным данным?… Вот Станция, да, та, вполне возможно, сооружение, защищённое грифом «Top secret»… только опять же, в чём её назначение?

– Это мы и пытаемся выяснить, сэр, – подытожил Лексус.

Теперь уже предаваясь размышлениям внутри себя, Арнольдс поджал губы и кивнул.

За бортами шлюпок родилось и стало нарастать шипение, и чем громче оно делалось, тем больше походило на шум работающего фильтратора. На стандартных, обыденных – по крайней мере, с точки зрения космонавтов и астронавтов – звёздных станциях фильтратор выполнял функцию анализатора и компрессора воздушной системы. Подключаясь к кораблям и шлюпкам, он определял состав атмосферы, наиболее пригодный для их экипажей, и воссоздавал его в заранее отмеченных прибывшими секторах: точке прибытия, коридорах, столовых, душевых, каютах. Но подобными новшествами оснащались лишь к-сооружения, т. е. сооружения космические, последних разработок; на моделях постарше фильтратор только убирал из атмосферы токсины, вирусы и бактерии, с тем чтобы гости, дыхательные потребности которых соответствуют фиксированным требованиям, чувствовали себя как дома.

– Что-то мне подсказывает, что за бортом нормальная земная атмосфера, – задумчиво произнёс Емельяненко, глядя на прозрачную стену-перемычку, разделявшую места стоянок и вход во внутреннюю часть Станции.

– Мне тоже, – поддержал Арнольдс. – Но скафандры всё же придётся надеть: один чёрт знает, какие сюрпризы они приготовили. Не сам же собой потерпел крушение и взорвался «Второй»? И не по своей воле умер Джексон?… – боль прорезалась в голосе капитана.