Ирина Кошман - Летопись Сатурна

Лондон вздохнула, перебирая в голове нужные фразы. Она прекрасно понимала, что Рико все уже давно знает, но хотела убедить его, что все будет в порядке.

– Женщины, Рико… Мы запихиваем им в матки…

– Да я это знаю, знаю, – Рико взмахнул руками, показывая, что спрашивал он не об этом.

– После введения в хромосомы вещества HSS-ZERO, у плодов начнет выделяться новый гормон. Я назвала его санусит, ты же знаешь. Он позволит блокировать выработку некоторых условных рефлексов, которые абсолютно бесполезны для человека. Они ничем не будут отличаться от остальных детей, Рико. Внешне – точно нет.

Рико прислонился лбом к стене и выдохнул, но не потому, что расслабился, а потому, что начал бояться еще больше.

– Внешне – нет… – повторил Рико.

Лондон резко взяла мужчину за локоть, заставив его взглянуть на себя.

– И внутренне тоже, Рико. По крайней мере, пока им не исполниться по восемь-десять лет.

– А дальше что ? – Рико снова попытался изобразить безразличие.

– Рико, – Лондон, как и прежде, широко улыбнулась, – это будут люди, которые не будут страдать зависимостью от внешних обстоятельств. Они не будут страдать от чувства неполноценности, зависти. Стыд им будет не свойствен, тело для них не будет нести эротический элемент, как и должно быть. Они будут обладать естественным сексуальным инстинктом, а не измененным под влиянием общества. В какой бы среде они не находились и не выросли, их врожденная природа всегда будет выше приобретенных рефлексов. Почти как у аборигенов, понимаешь? Только еще лучше.

– Аборигенов, – Рико сморщился. У него в голове все перемешалось и спуталось. Лондон снова тяжело вздохнула. – И они будут ходить голые, – скептически произнес Рико.

– Если климат, в котором они будут жить, позволит, Рико, – она постучала легонько по груди, приводя разбушевавшееся сердце в порядок. – Но у них будет все то, что приносит пользу цивилизованному человеку, мой мальчик. Письменность, например, мебель, обучение, возможно, даже наука. Но они не будут воспринимать естественно то, что будет приносить им вред, понимаешь? Как должное. Как неотъемлемое.

– Хочешь сказать, им не будут угрожать всякие зависимости?…

– Нет! – резко оборвала доктора Рико Лондон, как будто желая поскорее развеять скепсис мужчины. – Санусит, Рико! Санусит!

Рико посмотрел на отбивавшиеся на стене часы, и они показывали уже без пяти восемь вечера. Он хотел поскорее отправиться домой и уложить свою одинокую голову на подушку. Ни о каких закусочных уже не могло идти и речи.

– Как они смогут выжить в этом обществе? – не выдержал Рико. – Где семь миллиардов страдает от жажды и столько же от голода. А б о льшая часть оставшегося населения ходит в респираторах и иногда покрывается язвами. Где в большинстве развитых стран стоят мраморные фаллосы и гру-уди, – он произнес это слово протяжно, как будто вместо него имел в виду что-то другое.

– Именно поэтому я живу на Барбадосе, здесь такого нет в помине, – как будто невзначай вставила Лондон.

– …и люди поклоняются культу своих половых органов… – не заметил комментария Рико.

– Это уже другой вопрос, милый. И это трудный вопрос, – Лондон отвернулась и снова засунула ингалятор в рот. Некоторые вещи не меняются. – Сообщишь мне завтра о своем прибытии в лабораторию. За ними нужно тщательно присматривать несколько дней.

Чуть помолчав и уставившись в пол, Лондон спросила:

– Ты веришь в бога, Рико?

Рико не ожидал сейчас услышать это от Лондон, этой женщины, из уст которой любое упоминание о боге казалось богохульным. Но на сегодня для него это был самый простой вопрос, на который он ответил утвердительно.

– Я преданный католик, – он перекрестился и поцеловал указательный и средний пальцы левой руки, из которых изобразил крест. – Поэтому я против…

Но Лондон махнула рукой, не дав договорить Рико. Но было ощущение, что он дал ей то, чего она хотела.

Не оборачиваясь, она побрела по коридору к выходу своей заторможенной пингвиньей походкой. Все-таки в ней было что-то такое, что нравилось Рико. Наверное, если бы где-то был ее стройный и красивый двойник, он бы обязательно влюбился. Но это была брюзга Лондон с весьма экстравагантными манерами.

Рико вышел из здания лаборатории и сел в свой «Ситроен», чтобы добраться до небольшого дома в пригороде Бриджтауна.

В стране восходящего солнца солнце зашло уже примерно восемь часов назад. Лунный свет проникал в едва открытую форточку большой квартиры-студии где-то на западе Иокогамы. Отдаленно был слышен шум время от времени проезжавших по дороге машин. Что-то со свистом пролетело за окном, но не оставило после себя никакого «послания», подобно самолету, который не оставил бы длинного белого «последа» на голубом небе.