БЕН БОВА - Олимп

Он едва не улыбнулся. «Я тоже попаду в Книгу рекордов Гиннесса», - подумал он.

- С тобой все в порядке? - спросил Родригес.

- Да, разумеется.

- Какой-то ты тихий, Мицуо.

- Любуюсь пейзажем, - пояснил Футида.

Вокруг, куда ни глянь, тянулась лишь голая каменистая равнина. Небо быстро темнело. Футида заметил несколько звездочек.

- Ну-ну, давай веселее, - пошутил Родригес. - Сейчас будем испытывать СЛФ.

Система ликвидации фекалий. Футида с содроганием ждал минуты, когда ему придется воспользоваться ею.

Родригес весело хихикал, словно во всем мире у него не было никаких забот. В двух мирах.

«Никогда не показывай страха». Томас Родригес научился этому, будучи костлявым астматическим ребенком. Он вырос среди преступности и насилия в мексиканском квартале Сан-Диего.

- Никогда не позволяй им заметить, что ты боишься, - учил его старший брат Луис. - Никогда не уклоняйся от драки.

Томас не отличался физической силой, но у него был старший брат, который защищал его. Большую часть времени. Затем он нашел убежище в полуразрушенном спортзале по соседству, где за уборку ему позволяли пользоваться тренажерами. Набрав мышечную массу, он научился у Луиса основам уличной борьбы. В начальной школе Томаса заметил пожилой кореец, который преподавал боевые искусства на добровольных началах, и взял к себе.

В средней школе Родригес обнаружил, что он хорошо соображает и умен достаточно, чтобы не только понимать алгебру, но и хотеть понять ее и другие загадки математики и естественных наук. Он заводил друзей и среди «ботаников», и среди «качков», часто защищая первых от издевательств и жестокости последних.

Он вырос, стал плотным, широкоплечим юношей с быстрой реакцией и острым умом, позволявшими ему выходить без драки из большинства стычек. Он не искал столкновений, но, когда схватка становилась неизбежной, держал себя уверенно. Он работал, учился, и ему были присущи веселое расположение духа и физическая храбрость, которая заставила даже самых грязных школьных панков оставить его в покое. Он никогда не выступал за школьные команды и не принимал наркотики. Он даже не курил. Он не мог позволить себе подобную роскошь.

Ему удалось также избежать ловушки, в которую попалось большинство его приятелей: отцовства. Женатые или нет, парни быстро оказывались связанными с какой-нибудь женщиной. У Томаса было множество подруг, и еще в средней школе он познал радости секса. Но он никогда не заводил длительных отношений. Он не нуждался в этом. Да, девушки из его квартала были привлекательными, но лишь до той минуты, пока не открывали рот. Томас не мог даже представить себе, как он будет слушать подобную болтовню часами. Им нечего было сказать. Их жизни были пусты. А он жаждал чего-то большего.

Школьные учителя в основном ничего собой не представляли, но один - усталый старик, преподаватель математики - посоветовал ему попытаться получить стипендию для обучения в колледже. К своему невероятному удивлению, Томас добился права на курс обучения в Калифорнийском университете. Но даже при этом он не мог позволить себе стать студентом, так что снова послушался совета своего наставника и вступил в военно-воздушные силы. Дядя Сэм оплатил его обучение, и он стал пилотом реактивного самолета. «Это забавнее секса, - говорил он, всегда добавляя: - Почти».

«Никогда не показывай страха». Это значило, что он всегда принимал вызов. Всегда. В кабине самолета или у стойки бара, приземистый молодой латиноамериканец с широкой улыбкой всегда принимал бой. Это стало его отличительной чертой.

Страх не покидал его, он присутствовал постоянно, но Родригес не позволял себе поддаваться ему. И никогда его не покидали эти внутренние сомнения. Чувство, что он почему-то не принадлежит к этому миру. Именно оно позволило мексиканскому мальчишке делать вид, что он не глупее белых, помогло ему закончить колледж на крошечную стипендию, надеть форму летчика и забавляться могучими реактивными самолетами.

Но на самом деле Родригес знал, что он чужак. Это ему каждый день ясно давали понять тысячами едва заметных способов. Он был латиносом, его терпели лишь до тех пор, пока он оставался на том месте, которое ему отвели. Нельзя было пытаться достичь слишком многого; нельзя высовываться; и прежде всего, нельзя встречаться с белыми девушками.

Но в воздухе все было по-другому. В кабине самолета, на высоте семи-восьми миль над землей, оставались только он и Бог, а прочий мир уходил куда-то далеко, исчезал из виду и из мыслей.