Эдвин Табб - Наёмник

— И не одна! — Сейдуа нахмурился и сплюнул. — Терпеть не могу этих несчастных тварей. Не пойми меня превратно, арена — это вся моя жизнь, но прежде все было иначе. Мужчины боролись друг против друга, клюшки, доспехи и прочее. Человека могли ранить, конечно, но никогда его кишки не разбрасывали по песку. Теперь все изменилось. Появились звери. Сначала быки, а затем большие кошки, — он задумчиво потер шрамы на груди, — а затем они привезли этих ужасных птиц. И даже тогда у людей оставались шансы победить. Но они вывели очень крупную, тяжелую и свирепую породу, и теперь… — Он не закончил, осознав, что и так слишком много наговорил. Боевой дух необходим для выживания бойца. И угрюмо закончил: — Крелл — это просто очень крупная птица. Ты должен ее одолеть.

— Если нет, то она меня одолеет.

— Об этом неплохо все время помнить. — Сейдуа заглянул в коридор, ведущий к арене. — Хочешь глоток чего-нибудь перед выходом? Некоторые считают, что это помогает.

Дюмарест отрицательно покачал головой.

— Ты молодец. Я сам никогда не притрагивался к спиртному перед боем. После — да, но перед — никогда. Не важно, что они говорят, это может замедлить твои движения и привести к гибели. — Управляющий направился по коридору к выходу на арену и остановился на солнцепеке. — Только не забудь, следи за ногами. Крелл движется быстро, попытайся кинуть горсть песку ему в глаза, это его замедлит. Не стой слишком долго перед ним. Все время двигайся и… — Он замолчал, услышав рев трубы. — Ни пуха ни пера!

Невозможно было оторваться от этого зрелища.

Виручия сидела на краешке кресла, презирая себя, но тем не менее была увлечена происходящим. Смертельное притягивает, подумала она. Нетерпение, учащенное биение сердца, напряжение нервов и мышц, словно она сама была там, среди песка и крови. Феномен соучастия заставлял трибуны дрожать от удовольствия. Наркотическая эйфория превращала мужчин и женщин в зверей. Но как она может их осуждать? Они просто принимают то, что им предоставляют, опасность заменяется суррогатом, явным, видимым, в то время как они сами сидят в безопасности высоко над ареной. Точно так же, как и она.

Когда смолкли трубы, Виручия почувствовала, как ей сперло грудь, и услышала единый вдох тридцати тысяч глоток, шорох подавшихся вперед тел, увидела склоненные над песчаной ареной головы. Чувство было чисто физическим, оно проникало глубоко в кровь и плоть, — обаяние арены и причастность к этому зверю.

Рядом с ней резко вздохнул Селкес.

— Я знаю этого человека, — с недоверием прошептал он. — Я видел его раньше, много лет тому назад, я не мог его забыть.

Она почувствовала прикосновение его щеки, легкое, как дуновение, и услышала его напряженный шепот на ухо:

— Виручия, доверься мне. Это прекрасный случай отомстить Монтаргу. Не упусти его. Поставь все, что имеешь, на бойца. Это пари ты не проиграешь.

Она тихо ответила:

— Почему вы такой добрый?

— Почему бы мне самому не заключить пари? — В его голосе послышалось удивление. — Тонкое замечание, но у меня есть все, что мне надо. А тебе нужно больше, чем деньги. Вкус мести, могу тебя уверить, замечательно сладок. Ставь на мужчину против крелла и не теряй времени, пока не началась схватка. Сомневаюсь, что этот бой продлится долго.

Виручия колебалась, следя за одинокой фигурой, медленно пересекавшей арену. У нее было хорошее зрение, подмечавшее все детали: его рост, торс в шрамах, тяжелую решимость в чертах лица, — лица мужчины, который давно вышел из-под опеки правительства, общества, семьи или клана. Одиночка, какой в некотором смысле была и она. Глядя на этого мужчину, она внезапно почувствовала связь между ним и собой. Так же, как она, боец преодолел многие превратности судьбы. А вдруг, если она поставит на него, это сможет каким-то мистическим образом помочь ему, придать ему сил? И у нее еще не было случая усомниться в хорошем отношении Селкеса.

— Скорей, Виручия, скорей, — вновь прошептал он.

Голос Монтарга подкрепил ее решение:

— Тысячу на крелла. Убийство за три минуты.

Белев рассмеялся:

— Пусть будет одна минута, и ты выиграешь.

— Три, — настаивал Монтарг, — при такой резвости ему понадобится весь день, чтобы приблизится на расстояние выстрела. — Его голос стал серьезным. — Придется поговорить об этом с Сейдуа. Он стал выбирать совсем никудышный скот.

Скот! И это о людях!

Виручия повернулась к Монтаргу и выпалила:

— Пари, кузен?