Айзек Азимов - Лакки Старр и большое солнце Меркурия

– Просто превосходно, мистер Пивирейл! – в тон воскликнул Лакки. – И еще один вопрос. Что вы думаете о Майндсе? Очень прошу вас ответить без обиняков.

Пивирейл неожиданно помрачнел.

– Вы, как я понимаю, субвременной инженер?

– Да не то чтобы… Однако я спросил о Майндсе.

– Да, извините. Ну-у, это довольно приятный, я бы сказал, молодой человек. Компетентный, смею утверждать… но нервный, страшно нервный! Обидеть его очень, даже очень легко… И проявилось это не сразу, а спустя какое-то время, когда реальность вступила в противоречие с его планами… Он, увы, не был подготовлен к такому обороту… А во всех других отношениях это исключительно милый молодой человек. Формально являясь его начальником здесь, внутри Купола, я, тем не менее, никогда не вмешиваюсь в дела мистера Майндса, не связанные с работой в обсерватории.

– А ваше мнение о Джонатане Уртиле?

Пивирейл остановился как вкопанный.

– Что о нем? В каком плане он вас интересует?

– В общем. Как он вам?

– Мне не хотелось бы говорить об этом человеке, последовал неожиданный ответ.

Некоторое время шли молча. Лицо астронома оставалось мрачным.

– Мистер Пивирейл! – решился наконец заговорить Лакки. Есть ли здесь еще кто-то посторонний, условно говоря? Кроме Майндса с его людьми и Уртила.

– Гардома, доктор Гардома, конечно.

– Разве вы не считаете его своим?

– Но ведь он же врач, а не астроном! Без него, конечно, не обойтись, и он за короткий период пребывания здесь успел показать себя с самой лучшей стороны, но…

– За короткий период, вы сказали?

– Да, он совсем недавно сменил своего предшественника, отработавшего положенный год. Кстати, прилетел Гардома на одном корабле с группой Майндса.

– Врачи работают у вас только один год?

– Не только они. Приходится постоянно обучать новых людей и, едва они освоятся – прощаться с ними. Что делать! Меркурианские условия далеко не курортные, и люди не должны находиться здесь подолгу.

– Не могли бы вы вспомнить, сэр, сколько новых людей прибыло на Меркурий в течение последних шести месяцев?

– Около двадцати. Точные цифры вы найдете в журнале, но около двадцати.

– А сами вы здесь достаточно долго, сэр?

Астроном усмехнулся.

– Да уж! Страшно подумать! Мой заместитель Кук тоже работает здесь уже седьмой год. Разумеется, мы часто берем отпуск и… Ваше жилище, джентльмены! Если возникнут какие-то желания или проблемы – не стесняйтесь, обращайтесь ко мне.

Их комната оказалась довольно маленькой, но в ней были две койки, которые можно было убрать в стенную нишу, два дивных кресла с тем же механизмом исчезновения и самый настоящий письменный стол со стулом. За перегородкой обнаружилась ванная и туалет.

– Ну-у! – одобрительно протянул Бигмен. – Вроде бы лучше, чем на корабле, а?

– Да, брат, недурно, – согласился Лакки, – кажется, нам дали одну из лучших комнат.

– Естественно! Думаю, он знает, кто ты у нас такой!

– Вряд ли, – мотнул головой Лакки. – Ведь он предположил, что я субвременной инженер… Нет, старику известно лишь то, что меня прислал Совет.

– Да тут все тебя знают! – возразил Бигмен.

– Не все, а только Майндс, Гардома и Уртил… Послушай, Бигмен, а почему бы тебе не принять душ? Я бы тем временем распорядился насчет еды и багажа с «Метеора».

– Не возражаю! – радостно закричал марсианин.

В ванной Бигмен громко запел. Вода здесь, как и в других безводных местах, была строго нормирована, и табличка на стене с напоминанием о том, какое количество драгоценной жидкости позволительно использовать, была привычной. Бигмен, как истинный марсианин, испытывал к воде необыкновенно почтительные чувства. Во всяком случае, просто так плескаться ему и в голову не приходило никогда. И вся процедура, исключая стремительный финал, состояла из бесконечного намыливания, пускания пузырей и ликующего пения.

Встав перед сушилкой и направив на себя мощную струю теплого воздуха, Бигмен зажмурился от удовольствия.

– Эй, Лакки! Стол уже накрыт? Я голоден!

Из комнаты донесся голос Лакки, однако слов нельзя было разобрать.

– Ну Лакки же! – шутливо возмутился Бигмен и вышел из ванной.

На столе стояли две тарелки с соблазнительно дымящимся ростбифом с овощами (хотя все это была сплошная имитация, поскольку выращено на субморских плантациях Венеры).

Лакки, не обращая никакого внимания на своего друга, присев на краешек койки, разговаривал с Пивирейлом, который сосредоточенно моргал на экране переговорного устройства.