Татьяна Енина - Ничто Приближается

Принц проверил запасы воздуха в скафандре, ужаснулся и принялся соображать в какую сторону плыть.

Ночь. Холодное море от горизонта до горизонта. И сориентироваться, где может быть суша нет никакой возможности.

Вот смешно будет, если он здесь утонет!

Айхен перевернулся в воде вертикально и включил фонарь. Тонкий луч света пробил кромешную тьму, ударился о глыбу льда, соскользнул и улетел в бесконечную даль. Так. А что у нас с другой стороны? То же самое… Весело, ничего не скажешь.

Кислорода хватит на двое условных суток, это, безусловно, хороший запас, но для космоса, когда есть возможность отослать сигнал бедствия и витать себе тихонечко, наслаждаясь видами в ожидании помощи. А сколько придется плавать по этому льдистому морю? До бесконечности.

Айхен побарахтался еще какое-то время в воде, разбивая тоненькую ледяную корочку, которой вода уже начала покрываться, научился двигаться в неудобном скафандре и кое-как поплыл в сторону ледяного поля, казавшегося довольно близким. Может быть, удастся выбраться из воды?

Плыть было ужасно тяжело. Казалось, море замерзает просто на глазах. Стоило разбить ледяную корочку и чуть-чуть проплыть вперед, как приходилось снова колотить руками перед собой, наподобие ледоколу. В иные моменты Айхену казалось, что он совсем не движется с места и весь его пыл уходит только на то, чтобы не вмерзнуть в лед.

Спустя несколько часов, становившиеся все более редкими вспышки на небе прекратились. Или сражение кончилось — и кто его знает чем?! Или просто планета повернулась так, что сражения уже не было видно.

Айхену успели осточертеть черная вода, лед и звездное небо, он все время куда-то тупо плыл, стараясь не думать, что кислородные ресурсы скафандра истекают, но все-таки заранее уже начиная мерзнуть. Скафандр не утонет, даже если жизнеобеспечивающие функции умрут совсем. Скорее всего его не раздавит льдами, если он вмерзнет. Только когда кончится воздух, придется открыть шлем. А за бортом мягко говоря не жарко…

И несколько лет спустя местные жители выковыряют изо льда труп инопланетянина, весьма хорошо сохранившийся, чтобы можно было его препарировать и покопаться в кишках.

Айхен активнее заработал руками, хотя чувство, что он не движется с места не оставляло его. Впрочем, скоро ему удалось таки достичь ледяного поля. И что? Он попытался уцепиться за край, но край обламывался, и Айхен плюхался в воду раз за разом, рискуя оказаться с головой подо льдом, что означало самую что ни на есть верную погибель. Он старался не паниковать, он пытался включить мозги и придумать, как ему выбраться, но — то ли мозги не включались, то ли выбраться своими силами было просто невозможно. В конце концов Айхен перестал кидаться на краешек ледяного поля и занялся разрушением коварно подбирающейся к нему тонкой ледяной корочки. Только бы не вмерзнуть! Это будет точно конец!

Казалось, утро в этой местности не собиралось наступать в принципе, но время шло своим чередом, не считаясь с желаниями всяких там пришельцев, и рассвет наступил тогда, когда ему и было положено. И был он сереньким и мрачным. Небо на востоке стало светлее, потом зарозовело и, наконец, о чудо, над искристым белым снегом показалось маленькое, тусклое и безумно далекое солнце, которое не то что греть не собиралось, но и светить как следует откровенно ленилось.

В какой-то момент измученный Айхен заснул, а когда проснулся, то не смог даже пошевелиться. Коварная ледяная корочка добралась до него, окружила со всех сторон, и была она уже такой прочной, что вырвать из нее левую руку оказалось совершенно невозможно. К счастью, с превеликим трудом удалось вырвать правую. Иначе, Айхен, спеленатый, как младенец, просто задохнулся бы, не имея возможности снять шлем, когда в скафандре закончился бы воздух.

Позже Айхен говорил, что это было самым тягостным испытанием в его жизни… Он потерял возможность двигаться, он вмерз в лед, который, слава Богу, в какой-то момент хотя бы прекратил утолщаться, оставив на воздухе правую руку и шлем скафандра. Айхен засыпал, просыпался, питался безвкусной жидкостью из трубочки и, извиняйте, справлял нужду в специальные резервуарчики, которые по мере заполнения отстреливались в окружающую среду. Он впадал в панику, успокаивался, говорил сам с собой вслух, громко проклиная свое невезение.

Одно обстоятельство радовало — времени для того, чтобы даже самый глобальный бой успел закончиться было предостаточно. Звероноидов видно не было, значит они проиграли и уничтожены. Или убрались восвояси.