Лоис Буджолд: Дипломатическая неприкосновенность

Бывший обладатель этого поста, с которым Майлз когда-то встречался, совершенно ясно дал понять, что едва терпит этих варваров-чужаков, зато этот аут отвесил низкий и явно искренний поклон, прижав обе руки к груди в формальном жесте. Майлз изумленно моргнул: это больше походило на поклон ба ауту, чем на небрежный кивок аута чужаку.

– Лорд Форкосиган. Леди Форкосиган. Портмастер Торн. Николь из народа Квадди. Оруженосец Роик с Барраяра. Добро пожаловать на Ро Кита. Мой Дом рад вас приветствовать.

Все, как положено, поблагодарили. Майлз обдумал подбор слов «мой Дом», а не «мое правительство» и вспомнил, что они сегодня присутствуют на сугубо частной церемонии. Аут-губернатора на мгновение отвлекли появившиеся на горизонте огни шаттла, спускавшегося с орбиты. Приоткрыв рот, он смотрел в ночное небо, но аппарат, к великому разочарованию, пронесся к другому концу города. Губернатор, нахмурясь, повернулся обратно.

Несколько минут вежливой беседы между губернатором и Бенином: формальные пожелания долгих лет и доброго здравия императору Цетаганды и его императрицам и спонтанные вопросы после взаимного обмена любезностями были прерваны, когда на темном небосклоне возник еще один шаттл. Майлз обвел взглядом молчаливую толпу аут-лордов и аут-леди в шарах, похожих на белые цветочные лепестки, разбросанные по всему амфитеатру. Они не издавали никаких криков, даже практически не шевелились, но Майлз скорее почувствовал, чем услышал некоторый шелест в их рядах и возросшую напряженность ожидания.

На этот раз шаттл приближался, сверкая огнями. Он пронесся над озером, вздымая под собой волну. Роик нервно шагнул назад, вернулся обратно и подобрался поближе к Катрионе с Майлзом, не сводя глаз с зависшего чуть ли не над головой летательного аппарата. Боковые огни шаттла осветили на фюзеляже эмблему в виде поющей птички красного цвета, вспыхнувшей, как пламя. Аппарат опустился ловко, как кошка, звон и лязг его горячих боковых опор громом прогремели в замершей ожидающей тишине.

– Пора, – шепнул Майлз Катрионе и опустил на землю флитер. Катриона с Роиком помогли ему встать на ноги и шагнуть вперед. Скошенная трава под сапогами казалась толстым мягким ковром и пахла сыростью и зеленью.

Открылся большой грузовой шлюз, оттуда выполз трап, освещенный снизу бледным рассеянным светом. Первым выплыл шар аут-леди. Его силовое поле было не матовым, как у прочих, а прозрачным, будто кисея. Кресло внутри оказалось пустым.

– Где Пел? – пробормотал Майлз Катрионе. – Я думал, это все ее… детище.

– Это для консорта Ро Кита, погибшей на угнанном корабле, – прошептала она в ответ. – Аут Пел пойдет следующей, поскольку именно она доставила детей вместо погибшей.

Десять лет назад Майлз мельком встречался с убитой. К своему глубокому сожалению, он ее практически не помнил, только облако волос цвета шоколада, окутывавшее ее, и потрясающую красоту, спрятанную среди других аут-леди не меньшей красоты, и яростную верность своим обязательствам. Но кресло в шаре вдруг показалось ему еще более пустым.

Выплыл еще один шар, и еще, вышли гем-леди и прислужники-ба. Второй шар подплыл к группе, где стоял аут-губернатор, сделался прозрачным и затем исчез. Аут Пел в белом одеянии величественно сидела в своем кресле.

– Гем-генерал Бенин, как вам велят ваши обязанности, пожалуйста, передайте теперь благодарность императора аутов Флетчира Джияджи этим чужестранцам, вернувшим нам надежду Созвездий.

Она говорила нормальным тоном, и Майлз не видел никаких усилителей звука, но слабое эхо подсказало ему, что ее слышат все собравшиеся в амфитеатре.

Бенин вызвал Бела вперед. С формальными церемониальными словами он передал бетанцу высокую цетагандийскую награду: перевязанный лентой свиток, написанный Рукой Императора, со странным названием «Патент Небесного Дома». Майлз знавал цетагандийских гем-лордов, которые бы мать родную продали, чтобы оказаться занесенными в ежегодный «Патентный список», только вот туда было не так-то просто попасть. Бел наклонил флитер, чтобы Бенину было удобнее передать свиток ему в руки, и хотя глаза гермафродита иронично сверкали, он проговорил ответные слова благодарности Флетчиру Джиядже и разнообразия для придержал свое чувство юмора при себе. Надо полагать, этому немало способствовало то, что гермафродит был еще слишком слаб, даже голову едва мог прямо держать. Обстоятельство, которому Майлз неожиданно для себя сейчас порадовался.