Лоис Буджолд: Дипломатическая неприкосновенность

– Не измена, – слабо возразила Пел, – как таковая.

– Значит, принятое в одностороннем порядке несанкционированное переформирование. По какой-то причине это ба не было вычищено вместе со всем ее ближайшим окружением после ее смерти, а может, и было, не знаю. Понижено, быть может? Но, как бы то ни было, я считаю, что вся эта эскапада – своего рода неудачная попытка воплотить идеи покойной хозяйки – или матери. Я почти угадал?

Аут Пел поглядела на него с нескрываемым неудовольствием.

– Очень близко. Но, как бы то ни было, теперь с этим действительно покончено. Император будет вами доволен. Снова. Некоторые проявления его признательности могут последовать на завтрашней церемонии доставки детей, на которую вы приглашены с вашей леди-женой. Первые чужестранцы – во все времена, – когда-либо удостаивающиеся этой чести.

Майлз отмахнулся от попытки увести разговор.

– Я бы охотно променял все эти почести на хотя бы толику понимания.

Пел фыркнула:

– Вы нисколько не изменились, да? По-прежнему неистребимо любопытный. До упора, – ехидно добавила она.

Катриона холодно улыбнулась.

Майлз проигнорировал выпад Пел.

– И все же не уверен, что все правильно понял. Я подозреваю, что ауты – и ба – еще не настолько сверхлюди, чтобы быть выше самообмана, считая, что коварнее их нет. Я видел лицо ба, когда у него на глазах уничтожил эти генетические образцы. Что-то в нем сломалось. Какое-то последнее, отчаянное… нечто.

Ему доводилось убивать человеческие тела, и нести бремя, и он знал это. Но никогда прежде ему не доводилось убивать чью-то душу, когда тело при этом продолжало дышать, опустошенное и обвиняющее. Я должен это понять .

Пел явно не хотелось продолжать, но она отлично понимала всю величину долга, который невозможно выплатить какими-то ничтожными медалями и церемониями.

– Похоже, ба, – медленно заговорила она, – хотело большего, чем воплощение идей Лизбет. Оно планировало создать новую империю – с самим собой в роли императора и императрицы одновременно. Оно похитило детей Ро Кита не только как основу населения будущего нового общества, но и как… супругов. Консортов. Желая даже большего, чем занять генетическое место Флетчира Джияджи, которое, хоть и является частью цели аутов, вовсе не считает себя этой целью. Гордыня, – вздохнула она. – Сумасшествие.

– Иными словами, – выдохнул Майлз, – ба хотело детей. Единственным способом, каким могло их… зачать.

Рука Катрионы, лежавшая у него на плече, напряглась.

– Лизбет… не следовало рассказывать ему так много, – проговорила Пел. – Она сделала из этого ба любимчика. Обращалась с ним почти как с ребенком, а не слугой. Она была сильной личностью, но не всегда… мудрой. А возможно… с возрастом стала потворствовать своим желаниям.

Да, ба было близким родственником Флетчира Джияджи, возможно, почти клоном императора Цетаганды. Старшим братом. Опыт произвели, результат оказался удовлетворительным, и за этим последовали десятилетия верной службы в Небесном Саду. И вечный вопрос – почему брат, а не ба получил все эти почести, власть, богатство, репродуктивную способность?

– Последний вопрос. Если захотите. Как ба звали?

Пел поджала губы.

– Отныне оно будет безымянным. Навсегда.

Стерто, вычеркнуто. Наказание соответствует преступлению.

Майлза передернуло.

Роскошный лимизуин летел к дворцу губернатора Ро Кита, огромному комплексу, сияющему в ночи. Лимузин начала спускаться в исчерченный полосками огней, идущими вдоль дорожек и тропинок, огромный темный сад, раскинувшийся к востоку от строений. Майлз зачарованно смотрел в окно, пока они спускались вниз, а затем перелетали через небольшую гряду холмов, и пытался определить, естественный это ландшафт или искусственно созданный на поверхности Ро Кита. Частично искусственный, это точно, поскольку на противоположной стороне склона укрывалась чаша амфитеатра, возвышаясь над шелковистой гладью темных вод озера километровой ширины. За холмами по ту сторону озера, над столичным городом Ро Кита, небо отливало янтарем.

Амфитеатр освещали лишь тусклые матовые шары, расположившиеся по всей его площади. Тысячи аут-леди в силовых шарах, светившихся траурным белым светом, создавали это едва видимое освещение. Среди них, как тени, сновали другие фигуры. Майлз перестал видеть это зрелище, когда водитель развернул лимузин и мягко опустил на площадку в нескольких метрах от берега, у края амфитеатра.