Сергей Дмитренко: Через горизонт

А ему было все равно, он не брал это все в расчет, он учил нас как щенков, как слепых котят. А я тогда злился и обижался на него за такую манеру разговора, за его привычку жить в полном мраке и никогда-никогда не показываться нам. Я так никогда и не видел по-настоящему его, кто он был, как по-настоящему выглядел. Я спрашивал об этом и у Лидинга, и у Флейтиста, но они или не знали, или не хотели говорить.

— Ну, так что же ты молчишь? — Мягкое, но мощное воздействие его разума невозможно было игнорировать.

— А что говорить даром, если я просто не знаю, что говорить! Ты посылаешь меня, как пожарника, тушить все эти мыслимые и немыслимые пожары, каждый раз заставляешь заниматься чем-то конкретным, а потом спрашиваешь, вижу ли я, во имя чего это делается. — Я непроизвольно вздохнул. — Я могу только догадываться о твоих целях…

— Нет, — здесь он перебил меня, чего практически ни разу не случалось. — Не мои цели, а твои, теперь только твои. Я ухожу. Вернее, все мы уходим.

— Как…? Уже… Куда…?— Ничего большего в эту минуту я спросить не мог, настолько я был поражен, потрясен.

Он не ответил.

— Куда вы уходите и почему? — Опять тупо повторил я. Рядом безмолвно застыл Лео. — Это невозможно.

— Возможно, возможно, все возможно, даже такие, казалось бы, нереальные наши встречи с тобой. Помнишь, один ваш мудрец носил украшение со словами «Все пройдет», в этом есть смысл, все проходит, все меняется, но никогда не исчезает бесследно. — Он опять не ответил на вопрос и вдобавок еще и поменял тему разговора. — Ты не задумывался, почему тебя называют Олфином, а многие еще и Хранителем? А спрашивал ли ты себя что и кого ты должен Хранить, почему таким уважением во всем звездном мире пропитано это понятие? Почему все, кого ты встречал на своем пути, даже враги, с таким уважением относятся к тебе?

— Просто одни благодарны мне за то, что я для них сделал, а другие боятся.

— Ну, это очень уж простое объяснение, так сказать, верхний слой, обыкновенная наносная мишура, главное ведь не в этом, ты знаешь, я в этом уверен. Недаром я столько возился с тобой, мальчишка.

Здесь передо мной мгновенно пронеслась вереница образов: Флейтист, Лидинг, друзья, враги, целые вереницы событий, и в конце сверкающая корона ОП.

Ошеломленный всем услышанным и увиденным, я молчал.

Мгновенье молчал и он, а потом словно все взорвалось и выплеснулось наружу. И я охватил своим взором весь мир, все мирозданье, проник в каждую пылинку, в каждую клетку, в каждое существо, стал одновременно бесконечно малым и невообразимо огромным. Я был везде, я был всем и каждым. Где-то далеко-далеко, на самом краю своего сознания я ощущал присутствие Лео и Хеоса, даже здесь мы были рядом.

— Ты видишь? — Опять ворвался в мое сознание его голос. — Это жизнь, везде жизнь! Разная: живая и неживая, белковая, кремниевая, полевая…, всякая, многообразная. Если присмотреться внимательно, то все формы связаны между собой крепкой нитью, хотя на первый взгляд это кажется невозможным. Ты должен уметь видеть эту связь, и восстанавливать ее там, где она порвалась, и укрепить, где истончилась.

— Ну а дальше, в чем же конечная цель всего этого?

— Не так быстро. — Он помолчал, потом опять продолжил. — Мне одновременно и жалко тебя и завидно тебе, как много у тебя будет дел, иногда интересных, иногда тяжелых и даже страшных, но чаще всего самых обыкновенных для тебя.

— Ну а дальше, дальше что? — жадно продолжал настаивать я.

Я понимал — это его прощальная речь, еще одно неуловимое мгновенье, другое — и он исчезнет, его не станет. Он уйдет, растворится в необъятном, а я останусь один, сам, посередине этой кромешной тьмы с огромной кучей проблем и загадок, без всякой поддержки за своими плечами. Я почувствовал себя таким маленьким и беззащитным…

— Ну не все так мрачно, не забывай, что ты не один. Оглянись, у тебя много друзей, все они рядом с тобой и готовы всегда прийти к тебе на помощь, если будет надо.

Я оглянулся и увидел горящую во тьме огромную золотистую стрелу Транспортника, нашептывал мне слова утешения Хеос, рядом был теплый мохнатый бок Лео, где-то невообразимо далеко и все же рядом пока находились Лидинг и Флейтист, и еще многих, очень многих смог вспомнить я в это мгновенье.

— Да и сам ты уже кое-чего стоишь. Ты окреп и закалился, но при этом не утратил своего живого сердца. Мы не ошиблись в тебе. А теперь прощай.

— Но как же...? — Я уже не успел спросить его, просто почувствовал, что Тот Кто Принимает Решения ушел, рядом со мной никого нет. Только черный мрак космоса. Мы остались одни, совсем одни…