Дмитренко Павлович - Песня для Гая

Все началось с того, что когда Гай собирался в дорогу, у него пропали старые летные сапоги, в которых он обычно совершал все свои полеты. Куда они запропастились — этого он не мог сказать даже приблизительно. Ну, скажите на милость — кому нужны старые потрепанные летные сапоги? Хотя… если как следует подумать…, что-то Эдвард хитро щурился в его сторону и шептал в маленькое розовое ушко Натали, а та весело смеялась.

«Вот шутник чертов, ну да ничего, я еще с ним разберусь»!

Времени до отлета оставалось очень мало, а вернее совсем не оставалось, и, бормоча себе под нос что-то нехорошее по адресу коллеги и ближайшего, друга, Гай поднялся к себе в номер, достал запасной полетный комплект, вытащил из него новые, пахнущие кожей сапоги, с отвращением потянул воздух носом и швырнул их в сумку.

Настроение, еще недавно такое радужное и полное самых смелых планов, улетучилось. А все эти проклятые сапоги. Не то, чтобы он любил все старое или это были какие-то особенные сапоги — нет. Просто человек всегда привыкает к старым вещам, сослужившим не однудобруюслужбу их владельцу, а новые вещи всегда таят в себе неизвестные свойства, способные проявляться в самые неподходящие моменты.

Как и все пилоты, среди которых существовало немало хорошо скрываемых чудачеств, Гай придавал большое значение приметам, и теперь всячески старался не поддаваться плохим предчувствиям.

«Проклятый Эдвард!».

Все предполетные формальности заняли совсем немного времени — обслуживание кораблей на Земле было поставлено исключительно высоко — и через несколько минут Гай, одетый в старый, потертый комбинезон, сияющие и скрипящие новой кожей сапоги, уже направлялся к своему кораблю.

Его корабль занимал четвертый сектор наземного стартового комплекса.

Это был небольшой корабль типа Единой Системы, занесенный в регистр Земли под обозначением ЕС-487 «Хендерсон».

Корабль как корабль, те же стремительные обводы, та же стандартная защитная окраска, что и у других кораблей его серии, только номер другой, да над входным люком задорно улыбается нарисованная рожица. Привычное подмигивание молчаливому другу, знакомый свист подъемного механизма, стандартный диалог с диспетчером, нарастающий гул мощных двигателей, и вот корабль уже в околоземном пространстве.

И здесь, прямо над самой поверхностью голубого шара, уже начиналось настоящее колдовство — полная проверка всего полетного комплекса перед прыжком в гиперпространство.

Корабль слегка порыскивал, ложась точно на курс, где-то вегоглубине то смолкая, то снова наращивая мощность, басовито гудели планетарные двигатели, нацеливая корабль, по панели управления пробегали и гасли разноцветные огоньки. Но вот все замерло, корабль спокойнозависв пространстве, а панель управлениязасияла ровным зеленым светом — все системы в норме, все готово к полету.

Гай завозился в пилотском кресле, поудобнее располагаясь на противоперегрузочном ложе. Тело плотно спеленали десятки эластичных широких лент, а на экране монитора пошел отсчет последних секунд. Тревожную тишину сменил быстро нарастающий гул двигателей, закачивающих энергию в батареи свертки пространства. Индикаторы батарей налились малиновым светом готовности, над головой пилота раздался звуковой сигнал и голос автомата, модулированный под отстраненный женский, произнес: «Внимание, все системы в норме, корабль готов к гиперпереходу».

— Большое спасибо, — пробормотал Гай, с трудом дотягиваясь и откидывая защитную сферу над тумблером включения двигателей пробоя пространства. — Другого я от тебя, лапушка, и не ожидал.

Батареи взвыли, мгновенно отдавая всю накопленную энергию двигателям, свет мигнул и погас, из темноты рельефно выступили и словно повисли в воздухе рубки индикаторы управляющей консоли, с каждой секундой их цвет, еще недавно нестерпимо малиновый, все больше уходил в желто-зеленую гамму, пока все они не загорелись ровным успокаивающим зеленым цветом. Свет мигнул, погас и опять загорелся, освещая рубку и бледного от огромной перегрузки Гая.