Дэвид Файнток - Надежда победителя

– Да, сэр. Из курсов по выбору я решил посещать инженерный.

– Почему?

– Мне нравится строить, конструировать и чинить.

– Строить башни до самых небес? Джейсон не понял и смутился.

– Он имеет в виду Вавилонскую башню, – пояснил я. – Бытие, глава девятая.

– Одиннадцатая! – вспыхнул отец, испепелив меня взглядом. – Лучше бы не показывал своего невежества, Николас!

– Мистер Сифорт, если Николас тоже запишется на этот курс, мы с ним сможем работать над курсовым проектом вместе у меня дома.

– Николас лучше делает уроки здесь, где ему не позволяют бездельничать. – Отец любил обсуждать с гостями мои недостатки при мне, словно я был бесчувственной вещью. Но в этот раз, к моему приятному удивлению, он добавил:

– Но дело не в этом. Просто Николас больше не будет ходить в школу. Вероятно, его возьмут в Академию.

Потрясающе! До сих пор отец никак не показал, что верит в мое поступление.

– Разумеется, – быстро согласился Джейсон. – Я предложил это на тот случай, если его не… то есть, я забыл, что он поступает в Академию.

Спустя два дня я ползал по огороду, выискивая сорняки. Я старался изо всех сил – ведь отец непременно проверит качество прополки и если, не дай Бог, заметит огрехи, то не отпустит меня в субботу из дома, а Джейсон уже купил билеты на футбольный матч с ирландской командой. На всякий случай о билетах я дома даже не заикался.

Надо мной нависла тень. Я поднял голову. Отец.

– Я еще не закончил, сэр, – залепетал я.

– Пришло письмо, – сообщил он.

– Письмо? – Ну и что? Почему ради какого-то письма он отрывает меня от работы? Вдруг до меня дошло. – Из Академии?! Приняли?!

– Не знаю. Оно адресовано тебе, ты и вскрывай. На кухне на столе. Я бросился в дом.

– Вымой руки! – крикнул вдогонку отец.

Я долго и тщательно мыл руки, чтобы, не дай Бог, не оставить на полотенце грязных следов. Если отец рассердится и задаст мне трепку, то долгожданное сообщение не доставит мне никакой радости. Наконец я добрался до кухни и вскрыл вожделенный конверт. Отец стоял, прислонившись к раковине, с непроницаемым лицом. Текст письма гласил:

«Приемная комиссия Военно-Космической Академии ООН постоянно сталкивается с проблемой отбора из множества достойных кандидатов в кадеты. К сожалению, ограниченное число мест не позволило нам зачислить вас в этом году…»

Письмо выпало из моих рук на стол. Глаза застилал туман. Не может быть! Не веря своим глазам, я снова начал вчитываться в прыгающие строки:

«… поздравляем вас с успешной сдачей всех экзаменов. Не всем кандидатам удается достичь Финального отбора. Мы будем рады рассмотреть вашу кандидатуру на следующий год…»

Я побежал в свою комнату, с досадой хлопнул за собой дверью и упал на кровать. Через несколько секунд вошел отец.

– Встать! – рявкнул он.

– Дай мне побыть одному…

– Встать! – гремел он так, что ослушаться было немыслимо. Пришлось встать. Отец отступил в коридор и скомандовал:

– А теперь закрой дверь как следует!

– Какая-то дверь тебе важнее… – Я осекся под суровым взглядом отца. – Есть, сэр. – Осторожно прикрыв дверь, я снова бросился на кровать, сбросил туфли и зарылся лицом в подушку, чтоб заглушить свои рыдания.

Отец не тревожил меня целый час, давая прийти в себя, и лишь после этого зашел ко мне с вопросом:

– Можно прочитать твое письмо?

– Ты уже знаешь, что там написано, – буркнул я в подушку.

– Догадываюсь. – Он положил мне на плечо руку, но тут же убрал ее, словно устыдившись своей нежности. – Николас, повернись ко мне, чтобы я видел твое лицо.

– Мне нужно побыть одному.

– Чтобы исходить жалостью к самому себе?

– А что, нельзя? – промямлил я в подушку.

– Ты не согласен с Господом? – Отец развернул меня за плечо к себе. Пришлось смотреть ему в глаза. – Если тебя не приняли, значит, так угодно Господу.

– Почему ему угодно?! – со злостью выпалил я. – При чем здесь Бог? Все дело в Финальном отборе! Меня не приняла дурацкая приемная комиссия, а не Бог!

– Он заботится обо всех, и о тебе тоже.

– Зачем тогда он заставил меня тратить время на экзамены?! – бушевал я. За ярость против Бога отец меня, конечно, выпорет, ну и пусть! Плевать!

– Может быть, Он хотел научить тебя, чтобы ты принимал неудачи достойно, как мужчина, а не как плаксивый мальчишка, – спокойно произнес отец, сверля меня строгим взглядом.

Я закрыл полные слез глаза. Нет, отец этого не поймет.

– Николас, твоя обида велика. Но ты должен смириться с Его волей. Господу виднее. Я помолюсь с тобой. Может быть, мы поймем Его и Он пошлет нам утешение.