Наталья Бульба - Космический маршал. В шаге от победы. Часть 2. Оборванные стропы

Спасительница по имени Аксинья…

Когда им подкинули ангела из информационной вселенной, он о таком развитии событий даже не думал. Разрыв с Элизабет, вину за который Ровер взял на себя, непредъявленное (с подготовкой Лазовски некоторые вещи понятны и сами по себе) обвинение в утечке из его ведомства…

Глава ОСО в те дни выглядел привычно бесстрастным, но Орлову было известно, что могло твориться в его душе, едва-едва научившейся вновь чувствовать себя живой.

— Георгий без этого не может, — хмыкнул Кривых. — Камин, кресло-качалка, укутанные пледом ноги и бокал подогретого со специями вина…

— И внуки, играющие на ковре, — добавил с сентиментальным придыханием Ровер.

— И внуки, играющие на ковре, — точно с теми же интонациями повторил полковник. — А ты, кстати, с чем?

— С результатом от аналитиков, — развернулся Лазовски, отошел… шаги мягкие, но не в том случае, когда ощущаешь даже движение воздуха.

— По нашему невидимке?

Сдвинулось кресло, отдавшись зубовным скрежетом.

Встать бы, пристрелить обоих и снова лечь…

Эти могли ответить тем же. Чтобы не мучился!

— По нему, — как-то… подозрительно задорно хмыкнул Ровер.

— И? — поторопил его Кривых. И даже поднялся…

— Это — ты… — Ровер был спокоен.

— Чушь! — прохрипел Орлов, опередив полковника. И повторил, неуклюже поворачиваясь, прежде чем подняться: — Чушь!

— Две независимые группы, — пожал плечами Лазовски, переведя взгляд с Кривых на Орлова, который, сев, зябко скрипнул зубами и плотнее закутался в плед, подтянув его край к самому носу.

— И что дальше? — шутить полковник не был настроен.

— Что дальше? — Ровер медленно вдохнул, потер ладонью подбородок. — Могу предложить начать с признания.

— Да пошел ты! — дернулся Кривых. — Результат стопроцентный?

— Ищешь лазейку? — подмигнув Орлову, который предпочел пока просто слушать, насупился Лазовски.

То, что все не совсем так, как кажется — понятно, будь иначе, сейчас бы разговаривали, но не здесь, оставалось узнать, что именно и насколько…

— Мстишь? — полковник не оставил выходку Ровера без ответа. Подвинув кресло, сел. Закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла. — Анализ за какой период?

— С тобой не интересно, — качнул головой Лазовски. Прежде чем продолжить, забрал со стола закрытую крышкой термокружку, подойдя, отдал Орлову. — Пей.

— Что это? — генерал поднял глаза… Те были красными и… измученными.

Взгляд Ровера стал тяжелым:

— Сдать бы тебя Шторму!

Чтобы не спорить, Орлов освободил руку, забрал подношение, и, сделав глоток, блаженно зажмурился, когда пряным обдало глотку. Вновь поднес кружку к губам…

Глинтвейн был не обжигающе, но горячим и богатым на послевкусие.

— Так что там с периодом? — поторопил Кривых.

— Минус полтора месяца, — развернулся к нему Лазовски. — Не вписываются в схему.

— Кто-то из совсем близких! — полковник резко поднялся, сделал шаг к столу… остановился… обернулся к Роверу. Желваки ходили, выдавая даже не ярость — бешенство. — Утечка по Самаринии?

— Вот благодаря ей ты — задаешь вопросы, а я — на них отвечаю, — слегка сбивая напряжение, усмехнулся Лазовски. Кривых инициативы не поддержал, Ровер не стал настаивать: — Вся информация четко в границах разработанной легенды.

— Значит, — Кривых «сбросил» гнев легко, словно маску, — Степашин, Караян и Рикарди.

Три бывших заместителя, один из которых, к тому же, значился исполняющим обязанности начальника отдельной аналитической группы…

Выглядело паскудно. Каждому из них полковник доверял. Не как самому себе, но в рамках возлагаемой должностью ответственности.

— Тебе помочь? — Лазовски протянул Кривых слот. Чтобы забрать, тому пришлось подойти. — Ханаз в теме, так что втягиваться не придется.

— Две независимые группы, говоришь?! — вставляя маленький прямоугольник в разъем наручного комма, зло ухмыльнулся полковник. — А вторая на той самой Самаринии, которая меня и спасла?

— Догадливый! — кивнув на Кривых, Лазовски посмотрел на Орлова.

Генерал так и сидел, закутавшись в клетчатый плед. На лбу капельки пота, заострившиеся скулы заретушированы румянцем, губы стянуты корочкой…

Больным он еще выглядел, несчастным — уже нет.

Замена ботов была внеплановой — будущая война диктовала свои условия, да и нагрузки давали знать, так что спектр испытанных ощущений оказался широким, но медики уверяли, что оно того стоит. И по будущим возможностям, и по не случившимся последствиям.