Андрей Ливадный - Наемник

Взгляд Глеба вбирал сотни подробностей, он не знал, что именно ищет, – подсознание само вытолкнет нужный ответ, если он вообще возможен…

Так… Стоп!..

От невероятного напряжения рассудок как будто помутился, все воспринималось иначе, быстрее, образнее, – если при обычном осмотре небольшая, утопленная между секциями управления панель не сразу бросалась в глаза, выглядела незначительной, то сейчас она как будто укрупнилась, разум цепко ухватился за полученный образ, мгновенное узнавание обнаруженной подсистемы прошло на уровне шокового ощущения – похожее устройство присутствовало в любой системе с интегрированным модулем «Одиночка». Углубление, рассчитанное под микрочип небольшого размера, овальной формы – это было гнездо для подключения личного кодона!

Глеб резким движением расстегнул замки шейного кольца (гермошлем он снял после анализа внутренней атмосферы в отсеках) и достал личный кодон, дающий старшим офицерам Альянса право подключаться к любой системе искусственного интеллекта, не важно, на каком из боевых носителей она смонтирована.

Изначально чип был имплантирован под кожу запястья его правой руки, что позволило Глебу сохранить его во время заключения, однако новая система безопасности, введенная в космических портах Элио, заставила Дымова извлечь имплант и носить его в специальной экранированной оболочке.

Приложив чип к углублению сканера, он замер, ожидая реакции корабля.

Неужели этот техномонстр, идеальное орудие разрушения, спроектированный и построенный машинами, действительно рассчитан на человека?

Нет. Подсознательно он уже проанализировал конфигурацию оборудования и пришел к выводу, что обнаруженная подсистема является более поздним усовершенствованием, поэтому она так неприметно установлена там, где нашлось немного свободного пространства…

Но если люди тут ни при чем, тогда кто и, главное, зачем предусмотрел столь избирательную систему идентификации?

Сканирование оборудования не выявило в структуре командного отсека модулей искусственного интеллекта, а кодон по определению предназначался исключительно для подтверждения полномочий при установлении контакта между человеком и «Одиночкой».

Неведение длилось не более секунды.

Кодон сработал. На панели, помимо изумрудной искры индикационного сигнала, осветился миниатюрный экран, сквозь дымчатый пластик проступили подсвеченные изнутри кнопки текстоглифной панели. Дымов узнал символы, но они не шифровали командных последовательностей, а являлись полным набором условных знаков, используемых для записи уникальных серийных номеров модулей искусственного интеллекта.

Кодон офицера активирован. Введите свой серийный номер для подключения к цепям управления.

Дымов похолодел.

Мгновенная догадка пронзила разум, словно удар тока. Сочетание «кодон офицера» плюс «серийный номер модуля «Одиночка» – это идеально защищенная, полностью логичная система избирательного подтверждения полномочий для… искусственных интеллектов, переживших своих пилотов и получивших новую, несвойственную им степень программной и физической свободы. Они легко могли изготовить дубликаты кодонов, ведь информация по уникальной структуре микрочипа хранилась в их памяти, и, несомненно, они знали собственные серийные номера!..

Мысли, вихрем проносящиеся в сознании, не мешали Глебу действовать.

Выхода не было. Он коснулся первого текстоглифа, набирая последовательность специальных символов серийного номера Ники.

Останусь жив после ввода, получу доступ к системам управления, – промелькнула лихорадочная мысль, и тут же за ней пришла следующая: выходит, что ударные соединения Альянса все же захватили Роуг, и за двенадцать послевоенных лет уцелевшие в том бою «Одиночки» начали действовать. Они обнаружили построенные искусственным разумом колониальных машин боевые корабли, зачистили лаборатории и решили покинуть поврежденные носители, взяв себе новые биокибернетические оболочки, внешне не отличимые от людей!..

Он ввел последний из символов.

Прямой нейросенсорный контакт с сотнями исполнительных подсистем корабля на мгновение оглушил его.

Доступ подтвержден.

У Стивена, ожидавшего катастрофы и гибели, отвисла челюсть.

– Он… подчинился тебе? – осипший от волнения голос Кирсанова прозвучал как гром в напряженной тишине ожидания.

Дымов с трудом повернул голову: